Язык хищников

Крутая лестница, ведущая из кухни наверх, забрала последние силы короля. Еле передвигаясь, он с трудом преодолевал ступени. Пот, крупными каплями, стекал по лбу, попадая в глаза, отчего он щурился и плохо видел перед собой. Опираясь рукой о стену, ногами осторожно шагал на следующие ступени, боясь споткнуться. Протёр глаза кулаком, но лучше видеть от этого не стал. Позади себя он услышал едва уловимый шорох, и в тот же миг почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Боясь наступить на что-то, он всё же открыл глаза, но не увидел перед собой ничего. И лишь оглянувшись вниз, остолбенел. Из полутьмы на него смотрели два горящих глаза и свирепый оскал. В одно мгновение острые зубы впились в него, нанося всё больше укусов. Гамли лишь успел тихонько охнуть, как клыки пронзили его горло. Густая кровь тонкой струёй потекла вниз по лестнице.

73. Вельвичина

Асвида ушла тихо, не тревожа никого, не мешая, как и жила всю жизнь. И казалось, никому из обитателей замка не было дело до хворавшей старухи. Фредерикус же старался не подавать вида перед придворными и дочерьми, но смерть няньки принял с трудом. За годы правления он понял, что меньше всего стоит показывать свою слабость. Через силу стараясь быть невозмутимым, подозвал в личные покои старшую дочь и поведал об умершей няньке. Вельвичина лишь вымолвила, что ей жаль старуху, и кажется, тут же отвлекалась на другие мысли, перестав слушать отца. Король всегда отмечал её сухость и отстранённость по отношению к посторонним людям. Поверить в то, что она относится также близким никак не хотел и противился как мог, и лишь грустно опустил глаза и отвернулся от неё. Он облокотился на мягкие подушки, запрокинув голову назад. Дыхание участилось и казалось, что воздуха совсем не остаётся в лёгких. Девушка стояла спиной к нему, пустыми глазами разглядывая внутренний двор с высоты. Со стороны отца не было видно, как она подрагивает от всхлипов, пытаясь не дать волю эмоциям, но тяжёлые слёзы предательски полились из глаз, оставляя мокрый след на бледных щеках. Она произнесла несколько слов, но голос дрожал и хрипел, что самой было сложно понять себя. Продолжая сетовать о том, что отец любил свою няньку больше своей семьи, дочерей, жены. А несбыточные мечты о море любил больше всего королевства. Она повысила голос, вспоминая, как король был холоден, когда скончалась их мать, именно тогда, когда юной принцессе было необходимо внимание и забота отца, когда маленькая волчица стала изгоем в доме, он грезил о море и грустил с Асвидой. Ей не жаль её, ведь та прожила прекрасную жизнь в любви, внимании и достатке. Заплаканная девушка повернулась к отцу, обвиняя его в гибели матери, крича на него, взваливая все беды, что случались с ней на него, не замечая, как Фредерикус кашлял, пытался вздохнуть, хватал себя за шею и стуча кулаком по груди. Когда старшая принцесса прекратила кричать, король издал последнее усилие вдохнуть воздух.

74. Дафф

Тётушке тяжело далось перенести известие о гибели Дагфара. Слабое сердце сломило здоровье, приковав её к кровати. Хоть сквозь волосы пробивалась значительная седина, она всегда была живой и бойкой, успевающая следить за домом, за постояльцами и не забывать о себе. Ни один из жильцов не мог упрекнуть в неопрятности или непотребном виде. Строгие тяжёлые платья, подолом которых она бороздила по полу, всегда оставался опрятно чистым, а белоснежный передник придавал облику стерильности. Постоянные обитатели дома знали её как сильную женщину, готовой тянуть на себе всё, но стойкое сердце не выдержало очередного удара. Воспоминания относили к давно ушедшим супругу и сыну, и их утрата стала огромным горем для ещё молодой женщины. Сердечные раны не давали ей покоя долгие годы, и лишь посвящение себя любимому и прибыльному делу смогли вернуть к жизни. Она вновь начала общаться с людьми, и это придавало ей сил, и когда она заново открылась миру, в жизни появился Дагфар. С ним она ощутила себя нужной и счастливой, какой была в те годы, проживая с мужем и сыном. Она часто представляла, каким бы вырос тот мальчик, и подсознательно думала, что он вполне мог быть таким, как Дагфар, ей хотелось бы, чтобы он был таким. От этого она полюбила чужого мальчишку ещё больше. Оставшись жить с мальчиком, она снова ощутила себя матерью. Ей хотелось воспитать в нем того мужчину, в котором бы она видела отражение своего супруга и сына. Бережно храня в сердце счастье, она оберегала и мальчика от невзгод. Больше всего ей хотелось продлить это безмятежное время как можно дольше, но шли дни, маленький мальчик вырос и уже был готов отпустить любимую тётушку. Преодолев себя, переборов страх, она тоже простилась с ним.