Язык мой – враг мой

— Ну, не виновницей, а побудительной причиной Варькиных действий. Она попросила Варвару посидеть часок с детьми, ей понадобилось зачем-то отлучиться. Варька пришла к главному входу, показывает милиционеру студенческий, а тот требует пропуск в общежитие. После шести часов, говорит, по студенческому билету входить запрещено. Варька ему объясняет: так, мол, и так, я москвичка, пропуска у меня нет, но мне очень нужно отпустить подругу по делам — у нее дети маленькие. Я ненадолго, на часок всего. Хотите, оставьте у себя студенческий, если не верите. А милиционер — ни в какую. Не положено, говорит, и все тут. Ну нормальный человек плюнул бы, обошел здание да в дырку в заборе пролез. А Варька рассвирепела и полезла в бутылку. Слово за слово — дело до оскорблений дошло. На «легавой сволочи» милиционер сломался и потащил Варвару в отделение. Она ему тут же съездила по физиономии, вырвалась и побежала к лифтам. Все милиционеры на входе посты свои побросали — и за ней. Куча мала там была потрясающая. Народ со всего ГЗ прибежал посмотреть, в чем дело, да так ничего и не разобрал — Варвару в этой милицейской свалке просто не разглядеть было. В конце концов скрутили они все же Варьку и дотащили до отделения милиции. Тут бы и пришел конец ее учебе, если бы не начальник отделения. Он как увидел два десятка своих жлобов и маленькую вырывающуюся Варьку, так чуть не помер от смеха. Потом выслушал всю историю, с трудом изобразил серьезную мину, сделал Варьке строгое внушение и отпустил. Но на милиционеров своих он так орал, что и за дверью было слышно. Еще бы, проявили бдительность! Да пока они гонялись за Варварой, в общежитие могли проникнуть все проститутки, террористы и диссиденты города Москвы.

— Вот это да! — выдавил из себя потрясенный Генрих. — А ты не привираешь?

— Не привирает, — ответил за Прошку Марк. — А что тебя удивляет, Генрих? Приключение вполне в Варькином духе. Непонятно только, почему Прошка решил, что эта история могла помешать Варьке проникнуться симпатией к Белову. Белов совсем из другого теста, чем те ражие долдоны.

— Из другого или не из другого — не имеет значения, — заверил их Прошка. — У Варьки исключительно пристрастное отношение к своим, а Белов в силу занимаемой должности находится по другую сторону баррикад. Нет, не видать ему Варькиной благосклонности как своих ушей.

«Пожалуй, я все-таки не стану убивать Прошку», — решила я после этой реплики.

— Почему же тогда она сегодня так опростоволосилась?

— Да Варька просто не задумывалась о причинах беловской разговорчивости. Как только шпион возвел на тебя поклеп, она сразу решила, что это объясняет происшествие с отравлением, перепугалась и больше уже ни о чем не могла думать.

— Да, кстати, о покушениях-то мы совсем забыли, — заметил Леша. — А между прочим, совершенно напрасно. Если первое еще можно не принимать всерьез, то второе выглядит довольно убедительно. Марк, как далеко от тебя пролетел камень?

Я поняла, что внизу временно позабыли о моей вопиющей глупости, и решила спуститься. В конце концов, оскорбленное самолюбие еще не повод, чтобы забыть о реальной опасности, нависшей над Марком.

К чести моих друзей, увидев меня, они ни словом не вспомнили о моем позорном бегстве.

— Садись скорее, Варька, — как ни в чем не бывало сказал Генрих. — Давай-ка я немного макароны подогрею, а то они совсем остыли.

Я послушно села на свое место.

— Мы тут говорим о покушении на Марка, — сообщил Прошка. — Как ты считаешь, Варвара, вторая попытка тоже была ложной?

— Трудно сказать. Вообще-то эта глыба сорвалась совсем недалеко от Марка. Но я заметила, что, когда раздался треск, Марк уже прошел поворот. Возможно, убийца — если это был он — дождался, пока Марк скроется из виду, и только тогда столкнул камень. Ясное дело, камень по инерции должен был покатиться прямо, а не свернуть по тропинке. В таком случае и это покушение ложное. Но не исключено, что убийца просто неверно рассчитал время. Вряд ли он мог позволить себе предварительный эксперимент.

— Я все-таки склоняюсь к версии ложного покушения, — сказал Марк. — Эта глыба катилась с таким шумом, что можно было десять раз в сторону отпрыгнуть.

— То-то ты в землю врос минут на пять, — уела его я.

— Так я же понял, что она не на меня катится.

— Сомневаюсь, что ты в тот момент был способен на такую сложную работу мысли.

— Не то что Варвара, — многозначительно заметил Прошка. — Она у нас в любых обстоятельствах способна блеснуть интеллектом.

Пока я лихорадочно подыскивала достойный ответ на наглую провокацию, Генрих поспешил вернуть разговор в более безопасное русло:

— Вряд ли убийца мог рассчитывать на растерянность Марка. Думаю, второе покушение — такой же трюк, как и первое.

— Тогда какой в них смысл? — задал Леша очевидный вопрос.

Поскольку ответ на него был не таким очевидным, все надолго задумались.