Язык, онтология и реализм

Конечно, описанным способом можно перевести только очень ограниченный класс предложений, а именно предложения, сообщающие о непосредственно наблюдаемых особенностях окружающей среды, поскольку несложно усмотреть их связь с сенсорной стимуляцией. Так, когда кто-то видит кролика, рецепторные клетки, расположенные в его глазах, получают определенную стимуляцию. Множество подобных стимуляций возникает при каждом появлении кролика в поле зрения, поэтому, считает Куайн, человек, наблюдающий кролика, способен скоррелировать эти стимуляции с простым высказыванием «Кролик». Куайн называет эти простые высказывания «предложениями наблюдения». В своей бихевиористской классификации предложений [64] он относит их к «предложениям случая»; это означает, что их истинностное значение напрямую зависит от обстоятельств, в которых они произносятся, и изменяется при изменении этих обстоятельств. Желание произнести предложение наблюдения или согласиться с ним, когда его произносит другой человек, зависит только от стимуляции соответствующих сенсорных поверхностей в данный момент времени. Благодаря этим особенностям предложения наблюдения допускают наиболее «надежный» перевод, однако, выходя за их рамки, лингвист оказывается во власти «неопределенности». Как и почему это происходит, мы рассмотрим в следующем параграфе, а сейчас подробнее остановимся на той роли, которую предложения наблюдения играют в семантике и эпистемологии Куайна. В связи с этим следует отметить еще два важных аспекта его учения о значении.

Во-первых, Куайн подчеркивает, что нельзя понять природу языка и значения, не уяснив, как совершается обучение детей родному языку. Обсуждению этой темы отводится немало места в его поздних работах. В «Слове и объекте» по существу разрабатывается скиннеровская модель обучения языку, предполагающая в качестве ключевых понятий, мимикрию, обусловливание, подкрепление навыков, врожденные способности распознавания и систематизации заметных особенностей окружающей среды и т. п. Основную роль Куайн отводит остенсивному методу обучения, благодаря которому ребенок усваивает (сначала неосознанно, а потом наблюдая за поведением взрослых) корреляции между сенсорными стимуляциями и элементами речи, среди которых первыми, считает Куайн, усваиваются предложения наблюдения, поскольку овладение ими не зависит от овладения другими аспектами языка. Таким образом, предложения наблюдения служат «клином, вбиваемым в язык» [Quine, 1992, p. 5]; усваивая их, ребенок «входит» в язык.

Во-вторых, вслед за логическими позитивистами Куайн отождествляет понятия значения и подтверждающего свидетельства, поэтому знать значение предложения значит знать, как можно установить его истинность. Источником и значения, и подтверждающих свидетельств является чувственный опыт. Он предоставляет не только данные, на которых основываются наши знания, но и наделяет значением наш язык: «какие бы ни имелись свидетельства в пользу науки, они являются чувственными свидетельствами», «все придание значения словам должно в конечном счете опираться на чувственные свидетельства» [Quine, 1969, p. 75]. Стало быть, подобно логическим позитивистам, Куайн является эмпиристом в эпистемологии и семантике, однако, как известно, в своей статье «Две догмы эмпиризма» он подверг уничтожающей критике предложенный логическими позитивистами вариант эмпиризма и отверг их принцип верификации. Причиной этому стал не отказ от верификационизма, как такового, а несогласие с тем, что подтверждающие и опровергающие свидетельства могут быть указаны для каждого предложения в отдельности. Для Куайна перед судом опыта предстают не отдельные предложения, а теории в целом. С этим холистским условием Куайн принимает верификационизм, согласно которому значение предложения определяется «данными, свидетельствующими в пользу его истинности» [Quine, 1969, p. 80–81], хотя нельзя не отметить еще одно важное различие между Куайном и логическими позитивистами, касающееся трактовки «чувственных свидетельств»: для Куайна они являются не чувственными данными, т. е. не чем-то ментальным, а относятся к физическим явлениям — сенсорным стимуляциям поверхностей тела. Отсюда напрашивается вывод, что предложения наблюдения, которые в семантике Куайна обладают стимул-значением и, соответственно, напрямую связаны с сенсорными стимуляциями, в его эпистемологии оказываются тем видом предложений, которые служат «вместилищем» подтверждающих и опровергающих данных для научных гипотез.