Язык, онтология и реализм

В концепции Дэвидсона принцип доверия выступает в качестве критерия отбора наиболее предпочтительной теории значения для исследуемого языка, однако этот критерий не исключает возможности разных, но в равной мере адекватных схем интерпретации для одной и той же совокупности поведенческих данных. В этом смысле Дэвидсон, как и Куайн, признает неизбежную неопределенность интерпретации [105]. Кроме того, подобно Куайну, он предполагает, что ситуация радикального перевода или интерпретации характерна для лингвистического понимания в целом, даже внутри лингвистического сообщества. Он заявляет, что «проблема интерпретации является как внутренней, так и внешней: она встает для говорящих на одном и том же языке в виде вопроса, как можно определить, что язык является тем же самым» и заключает, что «любое понимание речи другого включает радикальную интерпретацию» [Davidson, 1984, p. 125]. В результате лингвистическая коммуникация характеризуется им как процесс построения интерпретирующих теорий на основе несемантических и неинтенсиональных данных.

В заключение следует отметить, что концепция радикальной интерпретации играет чрезвычайно важную роль в философии Дэвидсона. Она не только показывает, как теория значения может быть эмпирически проверяемой гипотезой о поведении носителей языка, но и занимает ключевое место в его эпистемологии, поскольку для Дэвидсона именно интерпретация, а не чувственное восприятие, образует основу познания. Более того, эта концепция неразрывно связана с обоснованием определенного подхода к решению онтологических проблем, предложенного этим американским философом.

4.3. Метод истины в метафизике

Как мы уже отмечали, свой подход к решению онтологических проблем Дэвидсон назвал «методом истины в метафизике». В статье с одноименным названием (1977) он пишет, что этот метод не является его изобретением, до него им пользовались такие философы, как Платон, Аристотель, Юм, Кант, Рассел, Фреге, Витгенштейн, Карнап, Куайн и Стросон. В свою заслугу Дэвидсон ставит лишь явную формулировку этого метода и обоснование его философской значимости. Основную идею метода он видит в том, что наиболее общие особенности реальности выявляются путем исследования общей структуры языка. Оправданием данному методу, по мнению Дэвидсона, служит то обстоятельство, что использование языка людьми напрямую зависит от имеющегося у них общего и по большей части верного представления о мире, ибо без такого представления успешная коммуникация между людьми была бы невозможна. Поскольку же язык является средством коммуникации благодаря тому, что его предложения, как лингвистические репрезентации представлений, могут быть истинными или ложными и истинные предложения детерминируют значения содержащихся в них слов, анализ языка позволяет нам сделать онтологические выводы.

Вместе с тем Дэвидсон подчеркивает, что решение онтологических вопросов должно осуществляться в рамках всеобъемлющей теории, ибо «когда мы изучаем термины и предложения напрямую, а не в свете всеобъемлющей теории, мы вынуждены привносить метафизику в язык; мы приписываем роли словам и предложениям в соответствии с категориями, которые мы постулируем независимо от языка на эпистемологических или метафизических основаниях» [Davidson, 1984, p. 205]. При таком подходе в центре внимания философов оказываются вопросы о том, должны ли существовать универсалии, соответствующие предикатам, или должны ли соответствовать необозначающим именам или дескрипциям предметы, не существующие в пространстве и времени, но обладающие иным видом бытия и т. п. Дэвидсон отвергает подобную постановку онтологических вопросов, ибо он стремится прочно опереть онтологию на анализ структуры естественного языка, не привнося иных — эпистемологических или метафизических — соображений, а для этого ему нужна всеобъемлющая теория языка, отвечающая ряду требований.