Язык птиц. Тайная история Европы

Эту странную просьбу папа понял верно, поскольку она содержала в себе одно из слов тайного пароля католиков, намекающее на странный и смешной праздник, отмечавшийся ранее в Риме в конце Страстной недели. Она дает объяснение некоторым пассажам из первой книги Пантагрюэля, в частности, того, где рассказывается, как был повешен монах Жан Зубодробитель. Надеюсь, меня простят, если я немного задержусь на этом.

III

Вот что говорит Амати в своей книге «Пролегомены к римской библиографии», том I, 1880 года издания: «Рано утром в субботу, облаченные во все белое священники, восемнадцать дьяконов звонили в колокола, и весь народ отправлялся в приходскую церковь. Людей встречал капеллан, одетый в тунику, или рубашку, в венке из цветов корнулы, и держащий в руке финоболу. Это был музыкальный инструмент, представлявший собой согнутую бронзовую трубу с многочисленными колокольчиками. Во главе с капелланом и прислужниками священника вся процессия из простого люда и священнослужителей отправлялась затем в Латран и останавливалась только для того, чтобы подождать папу в сатро lateranense напротив дворца, возле фуллоники, то есть прачечных.

Папа, предупрежденный, что народ прибыл, спускался к месту, где должны были отмечаться laudes choromanie, а этим местом была, кажется, базилика самого Латрана. Тогда каждый архипресвитер со своими священниками и со своими верующими, образуя круг, начинали песнопения. Ego pieces loco deus, bonam horam, затем стихи на латыни и греческом.

Капеллан, которого называли ряженым, оказавшись в центре круга, исполнял танец под звуки финоболы, покачивая при этом головой, увенчанной корнулами; когда песнопения заканчивались, один из архипресвитеров возвращался верхом на муле, посланном ad hoc, то есть самой курией, однако ехал он задом наперед.

На голове осла один из камердинеров папы придерживал чашу для подаяний. Как только позади оставались три ряда скамей в храме, архиепископ откидывался назад и, вслед за своими священниками, забирал из чаши те монетки, которые там оказались. Сделав это, архипресвитеоры стремились возложить к ногам папы свои венки, а архиепископ Санта-Марии в Виолате преподносил корону и лисенка, который убегал, так как не был привязан. Папа давал ему один бизантии, архипресвитер Санта-Марии из Аквиро преподносил ему в свою очередь венок и петуха и получал взамен бизантии и кварту (кружку в четверть литра). Всем другим священникам дьяконы папы разносили бизантии и его благословение.

Когда эта раздача благословений заканчивалась, капеллан, одетый так же, как и раньше, и приходские священники брали с собой святую воду, маленькие хлебцы, или cialdoni (пышки), называемые «небале», ветки лавра и, танцуя и играя на финоболе, отправлялись благословлять дома прихода, опрыскивая их ветками лавра, смоченными в воде. Священник приветствовал хозяина дома, опрыскивал комнаты водой из кропильницы, бросал в огонь ветви лавра, раздавал детям пышки.

При этом капеллан распевал варварскую песню:

Jaritan, jaritan, jarariasti
RAPHAYM, ACRCHOIN, AZARIASTI»

Согласно Амати, смысл этого стиха можно разгадать следующим образом: «Для всех болезней, которые ты унаследовал, я собрал лекарства полей». Такая интерпретация является более, чем неверной, поскольку эти два стиха читаются на превосходном финикийском, а переводятся они следующим образом: «Дар ручья, дар ручья, я унаследовал учения мертвых, на благо земледельцев я передаю по кругу».