Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)

…господствующая сейчас в России коммунистическая партия как партия порядка и твердой власти начинает импонировать даже черносотенным монархическим элементам… (Анархич. вестник. 1924. № 7).

Под несомненным давлением французов, решивших устроить на Крымском полуострове нечто вроде «union sacr'ee» всех «патриотов», туда выезжают: Гучков, Маклаков, Могилянский, Моркотун, Климович, Гурко, Цитович, приглашены… Каменка, Второв, Денисов, Милюков, граф Коковцев, Третьяков и целый сонм кадетов, профессоров, миллионеров и черносотенцев (Воля России. 1920. 17 сент. № 5).

…для «Humanit'e» лучшие и просвещенные люди, «'elite», воплощаются в образе Лениных, Троцких, Луначарских etc., тогда как «Призыву» [монархическая газета в Берлине. – А. З.] эта «'elite» рисуется в образе ныне выступающих на авансцену истории полковников Бермонтов, баронов Паленов, сенаторов Римских-Корсаковых и прочих бывших и будущих героев реакции и черносотенства (Возрождение. 1919. 12 окт. № 86).

Зарождение в Германии и Италии фашизма вызывало большую тревогу в демократических эмигрантских кругах. Из итальянского языка во многие европейские языки калькируется слово чернорубашечник (из итал. camicia nera, по цвету черных рубашек первых фашистских групп Муссолини, созданных в 1922 г. [Cortelazzo Zolli 1979 T. 1: 191]); ср. эквивалентные кальки в других европейских языках: англ. black shirt = blackshirted, франц. chemise noire, нем. schwarzes Hemd. В немецком известно слово Hakenkreuzer – «сторонник, последователь фашистской, или национал-социалистической, идеологии» (от существительного Hakenkreuz – «крест в форме свастики» [BE 1979 T. 4: 371–372; GW 1973 T. 3: 1222]). Это понятие в русских социал-демократических и анархических газетах приравнивается по смыслу и прагматическому потенциалу русскому словосочетанию черная сотня; сторонники национал-социалистического движения в Германии называются черносотенными элементами. Несомненно, такая семантическая субституция немецкого понятия русским термином с негативной окраской (в пределах прагматического поля демократической и «левой» прессы) имеет целью усилить отрицательную прагматику иноязычного лексического знака (варваризма):

…один из подсудимых – немцев стоит во главе реакционной политической организации в Баварии и участвовал в пресловутом Гитлер-Людендорфском путче, другой печатал в своей типографии немецкие черносотенные брошюрки и пр. (Сегодня. 1930. 9 янв. № 9).

Так называемое национально-социалистическое движение в Германии, группирующееся вокруг гитлеровских «Hakenkreuzer» (черная сотня), идет по тем же следам и, без сомнения, имеет влияние на известные круги немецкого рабочего класса, особенно в Баварии (Анархич. вестник. 1923. № 5–6).

Напротив, в русских профашистских эмигрантских кругах идеи Муссолини и Гитлера встречали сочувствие и поддержку, поэтому группа лексики с ключевым понятием черносотенный имеет положительные коннотации:

В Мукачево, на легковой машине, я прибыл вечером. Ехал я с офицером гвардии чернорубашечников В. И. Чепинцем (Рус. голос. 1939. 26 марта. № 416).