Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)

Механизм лексикализации частотных, повторяемых суффиксов был освоен русским языковым сознанием еще в начале XIX в.: «морфема становится легко вычленимой, прямым носителем не только абстрактного, аналитически познаваемого, грамматического значения, но и более конкретного, “лексического”» [Сорокин 1965: 256]. Так, возможность присоединения суффиксов – изм, – ист к русским основам высвободила их из структурных «объятий» иноязычного слова и превратила в окказиональные слова русского языка: «Этих измов всех откуда ты набрался» (Шаховский. Пустодомы); «А газетёры, журналисты, фёльетонисты, романисты, нувеллисты, водевилисты и другие «исты»?» (Белинский) [Сорокин 1965: 257 (здесь же другие примеры)]. Эта лексикализованная форма вошла в журналистско-профессиональный жаргон на правах самостоятельной лексемы; она использовалась и в XX в. (в частности, В. И. Лениным, М. А. Рыбниковой) [Lehikoinen 1990: 184, 224]. Нам не встретилось в эмигрантской прессе упоминаний лексикализованной морфемы – измы, – исты, однако наличие лексикализованного суффикса – онер у эмигрантов показывает, что они тонко чувствовали смысловые и прагматические нюансы производных. Лексикализованная форма онер – один из примеров окказионального словообразования и фактов языковой игры у эмигрантов, точно подметивших закономерность соответствия между двумя реальностями: внеязыковой и языковой. Очевидно, частотность и повторяемость слов на – онер в революционную эпоху способствовали процессу кристаллизации в данном форманте отвлеченного, обобщенного значения «лицо (по политической, идеологической, общественной позиции)», причем важным мотивирующим семантическим фактором является наличие в коннотативной структуре окказионализма онер смыслового фона – «чрезмерная страстность, фанатичность».

1.3. Конструктивное словообразование

Суффикс -ость. Существительные на – ость относят к конструктивному словообразованию на том основании, что в отношениях между производящим и производным словами лексическое значение сохраняется, но происходят: а) морфологическое преобразование слова в существительное женского рода и б) изменение синтаксической функции производного. Именно поэтому другой термин для наименования данного словообразовательного процесса – синтаксическая деривация. Активность в образовании слов на – ость была характерна в предшествующий период. В частности, в середине XIX в.: «среди имен существительных по особенно большому числу новообразований… прежде всего выделяется разряд существительных женского рода с суфф. -ость», причем «по темпам роста в течение всего XIX в. разряд существительных на – ость занимает безусловно первое место» [Сорокин 1965: 188]. Это связано не в последнюю очередь с довольно поздней активизацией суффикса – ость, примерно с конца XVII в.; в этом усматривают и юго-западное воздействие [Лексические новообразования 1975: 11].

Со второй половины XIX в. значительно возросло количество иноязычных основ, свободно вступающих в словообразовательные связи с русским суффиксом – ость. С ним стали легко сочетаться и иноязычные основы, составив конкуренцию иноязычному суффиксу – изм: абсолютность, абстрактность, индивидуальность, адекватность, идеальность, капризность, индустриальность, карикатурность, утилитарность и др. [Сорокин 1965: 194]. Конкуренция суффиксов – изм и – ость стала преодолеваться их семантическим размежеванием: суффикс – изм приобретал специализацию для производства обозначений научных систем, методов, суффикс – ость – служил для выражения категории отвлеченности, качественности.

Самыми яркими примерами словопроизводства на – ость в эмигрантском узусе являются имена существительные, образованные от относительных прилагательных с суффиксом – ск-: имперскость, российскость, русскость, младоросскость, антисоветскость.