Язык современных СМИ. Средства речевой агрессии

«Не обладая, как правило, необходимой лингвистической подготовкой, адресаты текстов СМИ, насыщенных транслитерированными (и нетранслитерированными. – Авт.) англо-американизмами, испытывают состояние напряженности и тревоги. Следовательно, журналисты, адресанты таких текстов, вызывая у адресатов состояние угрозы самоуважению и самооценке, выступают в качестве речевых агрессоров» [Коряковцева 2008: 99].

Немотивированное использование заимствований журналистами СМИ – это и дань моде, демонстрация своей приобщенности к «продвинутой среде», поскольку чужое слово воспринимается как более престижное (бэби, билдинг, дайджест, киндер, ноу-хау, офис, респект, эксклюзив и др.). Замены иностранными синонимами привносят контекст «буржуазности», «фешенебельности».

Еще одно проявление речевой агрессии в СМИ связано не только с немотивированным, но и с ненормативным использованием заимствований. Ненормативное использование иноязычных слов связано с нарушениями лексической и стилистической их сочетаемости с другими словами: возбуждать импичмент, приятно шокированы, имидж Пушкина всегда с нами, саммит врачей, фундаментальный сиквел и др. Исследователи нередко отмечают небрежность журналистов в использовании заимствований: собачий раут вместо ритуал – о собаке, которая принесла гостю тапочки и подала ему лапу; артефакт – нечто непознанное, хотя это нечто, сделанное руками человека [Сиротинина 2008: 10].

В языке современных СМИ иноязычные слова нередко используются в качестве эвфемизмов:

рэкет (злостное преступное вымогательство), киднепинг (кража детей с целью выкупа или продажи в рабство), педофилия (растление малолетних), стагнация (застой), кетч (бандитство), приватизация (разгосударствление).

Подобные эвфемистические замены направлены на то, чтобы изобразить в нужном ракурсе истинное положение дел: «Наши области стали регионами, а народ превратился в безликие массы. Массы временами оборачиваются электоратом, становясь избирателями» [Колесов 2003: 36].

Семантической расплывчатости заимствования способствует расширение его сочетаемости в текстах СМИ: терроризм политический, духовный, экологический, финансовый, почтовый, телефонный, языковой. «Семантическая расплывчатость иноязычных терминов используется с целью ввести в заблуждение адресатов газетных текстов и, манипулируя их эмоциональным восприятием, укрыть истинный аксиологический смысл этих текстов. Существует мнение, что таким образом в общенациональный оборот вводится специально изобретенный язык, изменяющий или затемняющий смысл слов» [Коряковцева2008: 100]. По словам В.В. Колесова, «лучший способ скрыть свои мысли и чувства – включить в свою речь непонятное иностранное слово» [Колесов 2008: 36].

Опасность избыточного употребления заимствований, особенно варваризмов, «которые хлынули в нашу речь как результат копирования чужой жизни и бездумно употребляются без разбору», без всяких пояснений на страницах изданий, ученые видят в том, что подобные употребления уклоняют нашу мысль в сторону, сопрягая ее с экзотическим звучанием сказочного слова, убирают заключенный в понятии национальный образ, переводят этот образ в систему чужих символов [Колесов 2003: 36]. Подобное удвоение мыслимых нами явлений «расстраивает традиционные для нас представления о мире» [Колесов 2003: 38]. Совсем не случайны подмены импортным словом коренного русского: необходимо скрыть неблаговидность своих дел. Рэкетир – это злостный вымогатель, инвестор – вкладчик, дистрибьютор – распределитель, кетч – бандитство, коммерсант – спекулянт, спонсор – покровитель, мегаполис – город-гигант, стагнация – застой, саммит – встреча, маклер – посредник, приватизация – разгосударствление. «Наши области стали регионами, а народ превратился в безликие массы. Массы временами оборачиваются электоратом, становясь избирателями. Попутно можно слукавить, скрывая под словом не свойственный ему смысл. .. Легкие смещения смысла происходят во всех терминах, назначение которых как раз в строгости понятия, за ними скрытого. Суверенитет государства оборачивается суверенитетом титульной нации, демократия утрачивает признаки народовластия, и так далее…» [Колесов 2003:36].