Язык тела

— Пока нет ничего убедительного для объяснения ее смерти, — лишь пожал плечами тот. — Нам придется подождать и посмотреть, обнаружат ли лабораторные работники что-нибудь полезное. Токсикологи проверят физиологические жидкости миссис К. на наличие лекарств, а ее органы подвергнут гистопатологии, чтобы выявить микроскопические признаки заболевания.

— Вы нашли петехии в ее легких? — спросила Кэсси как можно небрежней.

Кафф повернулся и удивленно посмотрел на нее:

— А почему вы спрашиваете?

Рэйвен пожала плечом:

— Мне просто показалось, что лицо этой женщины выглядит очень напряженным.

Я не могу дышать.

Петехии — крошечные лопнувшие кровеносные сосуды — могут сигнализировать о нехватке кислорода.

— Ее нашли лицом вниз. Из новейших научных источников ясно, что положение лежа после смерти может вызвать петехиальное кровоизлияние, — иронично заметил Арчи Кафф, выглядевший слегка растерянным, и выдавил снисходительную улыбку. — Если вы надеялись на яркое убийство, то, боюсь, вы ошиблись: в этом случае нет никаких признаков удушения.

Кэсси в свою очередь знала, что асфиксия с таким же успехом может иметь медицинскую причину, но подавила желание нанести ответный удар. Бросив кусочек почки в банку с лабораторным консервантом, она взглянула на тело миссис К. Грудная клетка умершей напоминала открытую книгу; темная пустота там, где раньше были органы. Блестящие черные волосы сверху изуродованного тела миссис Коннери выглядели неуместно.

Свет от флуоресцентных ламп над головой вспыхнул и заставил Кэсси закрыть глаза, а вездесущий запах формалина внезапно стал настолько резким, что словно вцепился ей в горло. За веками Рэйвен мелькали образы: покрытое пятнами лицо миссис К., чешуйчатое пятно на шее. Девушка почувствовала, как у нее перехватило горло, и вдруг в одно мгновение все встало на свои места.

— Просто заскочу в туалет, — объяснила она Каффу, выскользнула в коридор и взялась за телефон. — Мистер Коннери? Это Кэсси Рэйвен из морга.

Через десять минут Кэсси вернулась.

— Извините, что так долго, — сказала она Каффу. — У меня только что был интересный разговор с мужем миссис Коннери.

— С мужем? — Арчи, казалось, смутился от мысли, что у тела есть супруг.

— Да, когда он вчера вечером уходил, Кейт Коннери сказала мужу, что собирается покрасить волосы.

— И что же в этом такого?

— Муж говорит, у Кейт уже дважды была аллергическая реакция на краску для волос. Казалось, ничего серьезного, однако на этот раз, судя по всему, это действие вызвало смертельный анафилактический шок.

Глава третья

— Это всего лишь я, Babcia[1]! — Кэсси на собственном горьком опыте убедилась, что неплохо объявлять о своем приезде при входе в дом бабушки, который стал домом ее детства после смерти родителей. Однажды, когда Рэйвен было семнадцать лет, она чуть не получила от бабушки скалкой по голове, ворвавшись в три часа ночи, да еще и под экстази.

В детстве Кэсси очень любила момент, когда она покидала бетонную дорожку, продуваемую ветром, и входила в жаркое пахнущее корицей нутро квартиры, будто дверной проем был некими магическими воротами в иной мир.

— Кассандра, tygrysek[2]! — бабушка отвернулась от плиты, чтобы поздороваться с Кэсси. Макушка старушки едва доставала до носа внучки, но объятия были столь сильными, что могли сломать ребро.

— Ты похудела, — укоризненно заметила пожилая женщина.

— Не благодаря тебе, — Кэсси принюхалась. — Грибы и сметана… Вареники. А маковый рулет на десерт?

Бабушка с прищуром посмотрела на внучку.

— Грибы, конечно, можно унюхать, а как вареники?

Кэсси провела по краю рабочей поверхности стола и показала бабушке след белой пыли на кончике пальца.

— Когда ты делаешь kopytka[3] или хлеб, то я не чувствую запаха дрожжей.

— А про маковый рулет?

— В холле лежит новый номер твоего любимого журнала. Значит, ты была в польском магазине в Ислингтоне. Ты никогда не уйдешь оттуда, не купив makowiec[4].

— Иди и садись, умница, — не в силах сдержать улыбку, бабушка выпроводила Кэсси Рэйвен из кухни.

В гостиной Кэсси опустилась в кресло и почувствовала, как тепло окутывает ее, подобно одеялу. Единственными звуками были мягкие хлоп, хлоп, хлоп из газового камина. Сейчас трудно поверить, но подростком Кэсси смотрела на этот дом как на перегретую тюремную камеру, а на бабушку — как на главного надзирателя с глазами-бусинками. К шестнадцати годам Рэйвен уже проколола язык, выкрасила бирюзовым прядь волос и выкурила свой первый «косяк». Что касается школы, «Кэсси предпочитает расспрашивать своих учителей, а не получать от них знания», — гласил табель успеваемости. Тогда девушке казалось, весь взрослый мир объединился с одной целью: уничтожить право Кэсси на самовыражение.

Из кухни донеслось неожиданное: «У меня для тебя кое-что есть!», после чего послышался звук закрывающейся дверцы морозильника. Babcia вошла, заложив руки за спину, а затем протянула внучке пластиковый контейнер.

— Итак, какие догадки?