Язык тела

Скорее эффектная, чем просто симпатичная, миссис Эдвардс всегда отличалась определенным стилем, носила одежду, демонстрировавшую хорошую фигуру, даже если приходилось скрывать ее под лабораторным халатом. А темные волосы женщины всегда были хорошо подстрижены и уложены.

Внезапно к Кэсси вернулось еще одно воспоминание, а именно, основное сомнение, которое она испытывала несколько недель в вечерней школе. Изо всех сил стараясь не отвлекаться от занятий по физике, которая для нее звучала буквально на тарабарском языке, несмотря на весь смысл этой дисциплины, девушка украдкой взглянула на одноклассников. Кэсси заметила их невозмутимые выражения лиц, и вдруг ее осенило с ужасающей ясностью: «Мне здесь не место». Кого обманывала Кэсси, считая себя довольно умной? Ей следовало бы уступать, а не отчитывать учителей, но теперь было слишком поздно. Девушка могла мечтать найти работу только в баре или на рынке, как ее отец; попытаться накопить достаточно денег, чтобы путешествовать.

Миссис Э., по-видимому, заметила тревогу Кэсси, поскольку после урока остановила девушку и потащила в ближайший «Старбакс». Джеральдина заявила, что не готова потерять «лучшего, черт побери, ученика из всех, кому она когда-либо преподавала». Кэсси Рэйвен все еще слышала, как Эдвардс это произносит. Очевидно, она преувеличивала, но яростной веры миссис Э. в способности Кэсси хватило, чтобы убедить девушку продолжать учебу.

Теперь, выискивая синяки на теле Джеральдины Эдвардс, Кэсси наклонилась к ней и прошептала:

— Мы собираемся выяснить, что с вами случилось, миссис Э.

Девушка зависла на лице покойной. Она сосчитала волоски на темных бровях трупа, ожидая сказочного состояния, которое предвещал момент их соединения, но все, что Кэсси услышала, было просто эхом ее голоса.

— Доброе утро всем! — высокий седовласый мужчина влетел в дверь из чистой зоны. В одной руке у него болталась перевязанная бечевкой коробка для ланча, в другой — потрепанный портфель. — О, а это восхитительная мисс Рэйвен!

Кэсси не смогла сдержать улыбки: кто-нибудь другой, кто приветствовал бы ее таким образом, получил бы пощечину, однако, профессора Аркулуса девушка могла назвать своим любимым патологоанатомом. Так как он был одним из лучших врачей в стране, то Кэсси Рэйвен с облегчением вздохнула — миссис Э. будет в хороших руках.

— Какой рог изобилия неживых наслаждений у нас сегодня, Кассандра? — спросил мужчина, глядя на список через нижнюю часть своих бифокальных очков. Одна их дужка, как заметила Кэсси, была недавно замотана клейкой лентой.

— Три женщины и мужчина, профессор. Первая по счету — миссис Джеральдина Эдвардс.

— Может, есть еще информация? — Аркулус словно что-то уловил в ее голосе и вопросительно посмотрел на нее.

— Эта женщина… миссис Эдвардс была моим учителем естествознания и, ну, одним словом, хорошим другом. Она помогла мне пройти уровень A. Я не хотела, чтобы ею занимался кто-то еще.

Профессор коротко кивнул.

— Что ж, похвально. Начнем?

После формальной проверки личности миссис Э. профессор Аркулус просмотрел ее медицинскую справку.

— У нашей юной леди не было хронических заболеваний… История госпитализаций также отсутствует.

Кэсси улыбнулась старомодной галантности этого выражения — «юная леди». Она обратила внимание врача на записи:

— У Джеральдины был слегка повышенный уровень холестерина, но давление для ее возраста я назвала бы скорее нормальным. Миссис Эдвардс давно не принимала никаких лекарств. Сын сказал, его мама была в полном порядке, когда он в последний раз разговаривал с ней, то есть около месяца назад.

«Вот еще одно доказательство, — подумала Кэсси Рэйвен, — весьма формальных отношений между этими двумя людьми».

Профессор вернулся к отчету патологоанатома.

— Покойную в ванной нашла уборщица. Женщина была погружена в воду, — прочел он вслух. — Полиция не обнаружила никаких следов борьбы или очевидных травм, как и рецептурных или запрещенных препаратов, хотя рядом нашли бутылку виски и недоеденный бутерброд.

Повернув миссис Э. на бок, профессор Аркулус пробежал опытными пальцами по затылку мертвой женщины. Кэсси с благодарностью отметила, что он обращался с телом с небывалой нежностью, почти так же, как если бы миссис Э. была живым пациентом.

— Хмм… Никаких явных ушибов, свидетельствующих о падении, — он посмотрел на Кэсси поверх очков. — Если только твои орлиные глаза не заметили чего-нибудь важного.

Девушка почувствовала, как краснеет: в отличие от этого кукольного Каффа без подбородка, профессор не был слишком высокомерен, мог вполне спросить ее мнение или поздравить сотрудницу, если она заметила вещи, которые врач мог упустить из виду за короткое время, отведенное на обычное вскрытие.

— Да нет, пока ничего, профессор.