Язык цвета. Все о его символике, психологии и истории

Процессии монахов и послушников, облаченных в оранжевые одежды, собирающих каждое утро пожертвования на еду в городах Юго-Восточной Азии, являются современным напоминанием об их духовном наследии – хотя почти неоновые оттенки одеяний, производящихся сейчас в основном в Таиланде, выглядят так, будто их окрасили с помощью современных технологий, а не в красильных чанах, как во времена Будды. Трент Уокер, постдокторант[167] Центра буддийских исследований Хо и преподаватель религиоведения в Стэнфордском университете, отмечает, что появление синтетических кашай[168] – лишь часть широкой и разнообразной картины цветов и материалов, использующихся для производства одежды в буддийском сообществе: «Во всем мире Тхеравады (включая Шри-Ланку, Мьянму, Камбоджу, Лаос и Таиланд) есть монахи, до сих пор шьющие и красящие свои одеяния вручную, обращаясь только к натуральным красителям. Это наиболее распространено среди тех, кто живет в монастырях, связанных с аскетическими лесными практиками, в отличие от городских».

Поскольку шафран, самый почитаемый желто-оранжевый краситель, в разные периоды истории стоил на вес больше золота и не выращивался в Индии ни во времена Будды, ни сейчас, его вряд ли можно применять для изготовления всех одежд, кроме самых изысканных одеяний монахов и настоятелей самого высокого ранга, или для церемониального текстиля в самых почитаемых храмах и монастырях. Турмерик и родственные ему виды Curcuma являются наиболее распространенными и недорогими местными источниками оранжево-желтого пигмента, и, скорее всего, именно с их помощью окрашивались облачения в некоторых храмовых общинах, хотя в буддийских наставлениях говорится, что куркума неприемлема из-за ее недолговечности как красителя[169]. Тумерик действительно смывается при стирке, но в правилах по уходу отдельное место отводится окунанию одежды в куркумовую ванну, призванному освежить цвет[170].

На фотографии они облачены в оранжевые одеяния для сбора ежедневных подаяний в виде еды, пожертвованной общиной, к которой относятся храм и монастырь.

Часто монахи берут кору и древесину джекфрута (Artocarpus heterophyllus), обеспечивающие прекрасный желто-оранжевый оттенок. Также используются материалы, произведенные из таких деревьев, как цельзапиния (Caesalpinia sappan), гарциния (Garcinia species), симплокос (Symplocos cochinchinensis), манго (Mangifera indica и сотни близкородственных видов) и других, что позволяет получить широкий спектр желтых, оранжевых, а иногда и красных тонов. Во многом великолепные вариации цветов кашай в разных регионах обусловлены местной флорой, а также вкусами, сложившимися в местной культуре. Например, буддийская монахиня корейского происхождения Мьюай Квон возглавляет религиозную общину Шри-Ланки и проповедует возвращение к органическим практикам; кора дерева нарра (вид Pterocarpus, находящийся под угрозой исчезновения на Филиппинах, но не на этом острове) окрашивает одеяния в цвет, больше тяготеющий к красной гамме пламени, а не оранжевому.

Источник тепла

Ярко-оранжевые бархатцы украшают индуистские храмы по всему миру. Лепестки огненного цвета напоминают об очищающем пламени истины, как и одеяния буддийских монахов. Цветочные гирлянды украшают изображения индуистских божеств, а верующие оставляют подношения – от одиночных цветков до целых подносов с ними. Такое обилие символического пламени является следствием традиции подношений, которая берет свое начало в эпохе ведических текстов и уходит корнями более чем на три тысячелетия назад и, возможно, еще глубже, основываясь на досанскритских корнях слова puja, означающего «цветочная служба». Однако бархатцы – относительно новое дополнение к индуистскому ритуалу. Их завезли в Индию из Мексики португальские мореплаватели и торговцы всего 350 лет назад.

В этой картине хорошо передана чувственность, характерная для творчества английских художников того времени.

Фредерик Лорд Лейтон. Пылающий июнь. 1895.

Земляные оранжевые тона веками были частью мировой истории искусства, а краски и чернила получали из аурипигмента и реальгара. История применения земляных пигментов, приобретающих красновато-оранжевые цвета благодаря сложным химическим процессам, обычно зависящим от оксида железа, насчитывает много-много тысяч лет, о чем свидетельствуют наскальные рисунки и глиняные скульптуры эпохи позднего палеолита. Нежное тепло древних артефактов и интимное ощущение родства, которое они вызывают, успокаивают и демонстрируют непрерывное развитие человечества.