Язык в зеркале художественного текста. Метаязыковая рефлексия в произведениях русской прозы

А вот и Варин голосок… Слов не понять, только можно разобрать, что произношение матерное (Б. Шергин. Варвара Ивановна).

2. Мат является общеупотребительным коммуникативным средством, которым пользуются абсолютно все россияне, даже интеллигенты и интеллектуалы:

Мое первое представление о морских офицерах постепенно изменялось. Оказалось, что эти благородные люди так же ругаются матерно, как и мужики в нашем селе, и даже дерутся (А. Новиков-Прибой. Цусима); <…> спросила Ольга, снабжая свою речь, как многие современные интеллектуалки, забубенным матом (А. Слаповский. День денег).

Мат – это язык «народного единства», не признающий социальных границ:

<… > русский язык – понятие очень широкое. Ведь у разных групп населения всегда был свой жаргон, свой особый язык: у музыкантов, у военных, у молодежи, у блатных. Но все же есть один язык, который близок и любим всеми, от простонародья до интеллигенции. Я имею в виду матерный (А. Хайт. 224 избранные страницы).

У каждого русского человека обсценизмы всегда актуализированы в сознании и автоматически выступают как ближайшие ассоциативные реакции на подходящий стимул. Подобные ассоциации настолько нормативны, что практически всегда можно предвидеть (1) соответствующие реакции и планировать их (2):

(1) <…> просто неловко вспомнить, как по приезде в Иерусалим я отказалась от прекрасной съемной квартиры <…> только по одной причине: дом <…> стоял на улице Писга. Я представила себе, как сообщаю свой адрес московским друзьям и как, посылая письма, они выводят на конверте: Pisga-street… / Нет-нет, сказала я маклеру, эта квартира мне не подходит. / <…> (Между прочим, «писга» означает – «вершина» <…>) (Д. Рубина. «Я не любовник макарон».); (2) Меняю фамилию из трех букв на аналогичную из пяти (Л. Измайлов. Миниатюры).

Намеки на обсценную лексику относятся к разряду «регулярных», или «продуктивных» намеков[102], которые «строятся по регулярным правилам реконструкции содержания и основываются на знаниях о мире, присущих подавляющему большинству членов языкового социума» [Баранов 2006]. Содержание, связанное с об-сценизмами, гарантированно воспринимается адресатом с высокой степенью точности, поскольку «намек формирует не альтернативный уровень содержания текста, а его имплицитную составляющую, непонимание которой может привести к коммуникативной неудаче» [Там же]. При замене бранных слов эвфемизмами, при использовании намека на обсценизм читатель легко справляется с «шифром» послания, «испытывая, может быть, особое эвристическое наслаждение от эффекта узнавания закодированного» [Мокиенко, Никитина 2004: 11].

Образованные люди (согласно мифу) пользуются обсценизмами не от бедности словаря, а преследуя определенные коммуникативные цели. Так, нецензурные выражения воспринимаются как проявление демократичности:

Ты материшься, чтобы подчеркнуть свое равенство со мной. Так всякие народники в прошлом веке делали, чтобы показать свою близость к народу (Э. Володарский. Дневник самоубийцы).

Для интеллигенции свободное использование обсценизмов – атрибут свободы: