Язык запахов

В Древнем Риме самыми распространенными ароматами были ладан, мирра, сандал, мускус в сочетании с корицей, имбирем, ванилью. Кроме того, в косметике и парфюмерии активно использовались оливковое масло, пчелиный воск, розовая вода и шафран.

«Хлеба и зрелищ!» — таким был знаменитый лозунг римской черни, фраза, ставшая крылатым выражением и отражавшая саму сущность Рима. Правление императора Нерона хронологически находится намного ранее, нежели возникновение этой фразы, но этот лозунг не был чужд и ему. Пиры Нерона — одна из легенд, дошедшая до наших дней. Во время этих знаменитых празднеств в перерывах между едой с помощью специальных серебряных труб разбрасывали благоухающие брызги, а во время трапезы над головами гостей летали белые голуби со смоченными в ароматной воде крыльями.

Еще одним чудом стали ароматизированные фонтаны, в воду которых добавлялись эфирные масла. Достаточно было постоять немного около воды и подождать, пока брызги осядут на коже, и можно было надолго унести с собой восхитительную ауру ароматной радуги.

Итак, если Древний Восток создал плодотворную почву и заложил семя искусства ароматики, то эпоха Античности стала настоящим ее расцветом. Какие же плоды принесла следующая историческая эпоха — Средневековье?

Средневековье

Если вести речь о развитии, то в таком случае предполагается качественное позитивное улучшение. Развитие человеческой цивилизации разделено на эпохи, при этом подразумевается, что каждая следующая отличается от предыдущей развитием религии, культуры, науки и геополитической картиной мира. Если представить историю развития человеческой цивилизации (рассматривая аспект развития гигиены, искусства парфюмерии и медицины) как тропинку, по которой мы идем, то можно смело сказать, что в эпоху Средневековья был сделан шаг назад.

Патрик Зюскинд, известный своим гениальным произведением «Парфюмер», воспроизводит картину жизни одного из средневековых городов, описывая мелкие детали быта: «Улицы провоняли дерьмом, задние дворы воняли мочой, лестничные клетки воняли гниющим деревом и крысиным пометом, кухни — порченым углем и бараньим жиром; непроветриваемые комнаты воняли затхлой пылью, спальни — жирными простынями, сырыми пружинными матрасами и едким сладковатым запахом ночных горшков. Из каминов воняло серой, из кожевенных мастерских воняло едкой щелочью, из боен воняла свернувшаяся кровь. Люди воняли потом и нестиранной одеждой, изо рта воняло гнилыми зубами, из их животов — луковым супом, а от тел, если они уже не были достаточно молоды, старым сыром, и кислым молоком, и онкологическими болезнями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Крестьянин вонял, как и священник, ученик ремесленника — как жена мастера, воняло все дворянство, и даже король вонял, как дикое животное, а королева — как старая коза, и летом, и зимой». Возможно, у читателя после этих строк создается впечатление, что Зюскинд явно сгустил краски, но запахом средневековья вполне заслуженно можно назвать вонь нечистот и смрад немытых тел.

Эпоха становления христианской религии имела свои особенности. Религиозная «руководящая верхушка» издавала указы, подходящие для того, чтобы сделать из народа стадо, которым будет легко управлять. Управлять сначала было нелегко, пришлось убивать, сжигать на кострах еретиков, но ведь все это было сделано «во благо святой идеи». Когда христианская религия начала провозглашать некую прелестную загробную райскую жизнь, то многие поняли, что ад в то время был как раз на грешной земле. Результатом этого стали неконтролируемые волны самоубийств, после чего церковь запретила хоронить тех, кто умер вследствие суицида.