Языки Пао

Эбан Бузбек качнулся вперед — его рука ударила Берана по щеке. Беран откинулся на спинку кресла — ошеломленный, с белым лицом, на котором алел след удара. Это был первый удар, который он получил в жизни, его первое столкновение с насилием. Эффект был поразительным — вначале шок, а затем словно открылась дверь в какую-то забытую потайную комнату… Он почти не слышал голоса Эбана Бузбека:

— …о любых ваших стремлениях прежде всего вы обязаны доложить клану Брумбо!

— Немного нужно, чтобы убедить этих! — раздался голос одного из воинов свиты.

Глаза Берана вновь сосредоточились на широком красном лице Эбана Бузбека. Он выпрямился в кресле:

— Я рад, что ты здесь, Эбан Бузбек. Лучше нам поговорить с глазу на глаз. Пришло время — Пао больше не будет платить вам дань!

Рот Эбана Бузбека открылся, потом скривился в гримасу комического удивления. Беран продолжал:

— Более того, наши корабли будут продолжать рейсы к другим мирам. Я надеюсь, вы примете это без злобы и вернетесь домой с миром в сердце.

Эбан Бузбек пружинисто подскочил:

— Я вернусь с твоими ушами, чтобы вывесить их на стене в нашем Оружейном Зале!

Беран встал, отвернулся от воинов — те с усмешкой поддались вперед. Эбан Бузбек выхватил лезвие из ножен у пояса:

— Сюда негодяя!

Беран поднял руку, подавая сигнал. Все двери распахнулись: в них показались взводы мамаронов с глазами, словно прорези маски. В руках они держали алебарды с изогнутыми лезвиями в ярд длиной, с огненными серпами на концах.

— Что сделать с этими шакалами? — прорычал сержант.

— Утопить! В океан! — приказал Беран.

Эбан Бузбек потребовал перевода. Услыхав его, он заговорил, брызгая слюной:

— Это безрассудство! Пао будет разорен! Мои рыцари не оставят в Эйльянре ни единой живой души! Мы усеем ваши поля костями и пеплом!

— Тогда вы сейчас отправитесь домой с миром и не будете нас больше беспокоить. Делайте выбор. Мир — или смерть.

Эбан Бузбек огляделся: его воины сгрудились, оценивая своих черных противников. Бузбек решительно спрятал меч в ножны. Меч щелкнул. Он что-то сказал своим людям.

— Мы уходим, — ответил он Берану.

— Вы выбираете мир?

Усы Эбана Бузбека встопорщились от гнева:

— Я выбираю мир.

— Тогда бросьте оружие на землю, оставьте Пао и больше никогда не возвращайтесь.

Эбан Бузбек, с лицом, словно вырезанным из дерева, снял с себя оружие. Воины последовали его примеру. Под конвоем нейтралоидов они покинули зал. Вскоре корвет поднялся в воздух и стал стремительно удаляться.

Прошло несколько минут, затем Берана вызвали к телеэкрану. Лицо Эбана Бузбека пылало гневом и ненавистью:

— Я ушел с миром, молодой Панарх, и мир будет — ровно столько времени, сколько потребуется на то, чтобы люди клана прибыли на Пао. Среди наших трофеев будут не только твои уши но и голова!

— Рискните! — отвечал Беран.

Тремя месяцами позже воины Брумбо атаковали Пао. Флот из двадцати восьми военных кораблей, включающий шесть огромных бочкообразных транспортов, появился в небе. Защитные устройства не отреагировали на них, и корабли беспрепятственно вошли в атмосферу. Здесь они были атакованы баллистическими ракетами, но противоракетные установки противника взорвали их в воздухе. Тесным строем корабли снизились над Северным Минамандом и приземлились в двух десятках миль от Эйльянре. Из транспортных кораблей вышло множество воинов клана, село на летающих коней. Они взмыли высоко в воздух стремительно мчась, кувыркаясь, кружась в восторге от собственной силы и ловкости.

Строй ракет был выпущен им навстречу, но защитные устройства кораблей были настороже, и залп захлебнулся. Но этой угрозы оказалось достаточно, чтобы всадники держались ближе к флотилии.

Настал вечер, затем ночь. Всадники при помощи золотистого газа начертали на небе воинственные девизы, затем скрылись в кораблях и более никаких действий пока не предприняли.

Иные события происходили тем временем на Батмарше. Как только флотилия из двадцати восьми кораблей устремилась к Пао, другой корабль, цилиндрической формы и очень мощный, по всем признакам принадлежащий к торговому флоту Пао, приземлился в сырых, поросших лесом горах в южной оконечности провинции Брумбо. Из него высадилась сотня молодых воинов. На них были надеты простые, скроенные из сегментов прозрачные плащи, которые превращались в обтекаемые панцири, стоило воину развести руки в стороны. Антигравитационная сетка делала воинов невесомыми, реактивные двигатели позволяли им двигаться с огромной скоростью.

Корабли летели низко над черными деревьями, над дикими равнинами. Впереди мерцало озеро Чагас, в котором отражались созвездия. На противоположном берегу виднелась крепость из булыжников и бревен — город Слаго, над низкими постройками которого возвышалась башня с Залом Славы.

Летучие воины, словно соколы, опустились на землю. Четверо из них подбежали к священному огню, разметали по камушку древний очаг, потушили пламя — лишь один тлеющий уголек они поместили в металлический контейнер. Остальные преодолели последние десять ступеней из камня, оглушили стоящих на страже жриц огня и ворвались в высокий закопченный зал.