Языковой круг

Эти явления, как можно видеть, подводятся под понятия "дискурс" и "тип дискурса", что в традиционной лингвистике соответствует противопоставлению аллофона и фонемы, алломорфа и морфемы и т.д. Данное противопоставление созвучно выделению текста и сверхтекста, текста и текстотипа. Тип дискурса, как и сверхтекст, – это обобщенное представление о тексте, концепт текста в сознании носителей соответствующей культуры. В этой связи представляется обоснованным выделение в структуре дискурса как когнитивного образования трех компонентов, соответствующих:

1) обобщенной модели референтной ситуации,

2) репрезентациям знаний о социальном контексте, с учетом которого осуществляется социальной взаимодействие посредством текстов,

3) лингвистическим знаниям (нарративным схемам построения текста и семантико-синтаксическим структурам) (Руберт, 2001, с.31). Эти стороны дискурса соотносимы с образно-понятийным и поведенческим аспектами языкового знания (поведенческий аспект включает, как предлагает считать цитируемый автор, экстралингвистическую и формально-лингвистическую составляющие). Такая схема соотносима и с типами пресуппозиций, выделяемыми в прагмалингвистике: пресуппозиции о мире, нормах поведения и употреблении языка.

Ситуативное (точнее, культурно-ситуативное) понимание дискурса раскрывается в "Лингвистическом энциклопедическом словаре", где дискурс определяется как "связный текст в совокупности с экстралингвистическими — прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное, социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс — это речь, "погруженная в жизнь". Поэтому термин "дискурс", в отличие от термина "текст", не применяется к древним и другим текстам, связи которых с живой жизнью не восстанавливаются непосредственно" (Арутюнова 1990, с. 136–137). Соглашаясь с тем, что между языком и речью должно быть опосредующее звено, В.Я.Мыркин предлагает считать таким звеном три различных образования: языковую (или речевую) норму, индивидуальный язык (идиолект), дискурс (или текст) в отвлечении от личности говорящего и контекста (ситуации); в таком прочтении дискурс толкуется как искусственный аналог подлинной речи, например, сконструированное предложение (Мыркин, 1994, с. 7, 19). Исследователь из Архангельска предлагает оригинальную концепцию языка как объекта лингвистического исследования, включающую язык-устройство (психонейрофизиологический механизм порождения речи), речь (духовную деятельность человека), родной язык (конкретный язык того или иного этноса, народа), дискурс (изъятое из естественного контекста высказывание), язык-таксономия — упорядоченное описание языка-устройства (Мыркин, 1994, с.88). Очевидно, что рассматриваемая схема должна быть дополнена текстовой координатой измерения — от речи как духовной деятельности человека в ее тотальности до конкретного речевого действия, именно на этой оси измерения мы приходим к выделению культурно-ситуативного речевого образования, именуемого во многих работах "дискурс", хотя следует отметить, что этот термин является не самым удачным обозначением концептуализируемой сущности и вызывает споры даже из-за того, на какой слог в этом слове падает ударение.

Дискурс является центральным моментом человеческой жизни "в языке", того, что Б.М.Гаспаров (1996) называет языковым существованием: "Всякий акт употребления языка — будь то произведение высокой ценности или мимолетная реплика в диалоге — представляет собой частицу непрерывно движущегося потока человеческого опыта. В этом своем качестве он вбирает в себя и отражает в себе уникальное стечение обстоятельств, при которых и для которых он был создан". К этим обстоятельствам относятся:

1) коммуникативные намерения автора;

2) взаимоотношения автора и адресатов;

3) всевозможные "обстоятельства", значимые и случайные;

4) общие идеологические черты и стилистический климат эпохи в целом и той конкретной среды и конкретных личностей, которым сообщение прямо или косвенно адресовано, в частности;

5) жанровые и стилевые черты как самого сообщения, так и той коммуникативной ситуации, в которую оно включается;

6) множество ассоциаций с предыдущим опытом, так или иначе попавших в орбиту данного языкового действия (Гаспаров, 1996, с.10). Человеческий опыт органически включает этнокультурные модели поведения, которые реализуются осознанно и бессознательно, находят многообразное выражение в речи и кристаллизуются в значении и внутренней форме содержательных единиц языка.