Языкознание: От Аристотеля до компьютерной лингвистики

Как отмечает Арутюнова, «при классификации речевых актов учитывается иллокутивная цель, психологическое состояние говорящего, направление отношений между пропозициональным содержанием речевого акта и положением дел в мире, отношение к интересам говорящего и адресата и др.». Под иллокутивной целью (термин Остина) имеется в виду коммуникативная цель в ходе произнесения высказывания.

В рамках теории речевых актов активно изучаются, в частности, так называемые перформативы, то есть ситуации, когда слово одновременно является делом (клятва, объявление войны или мира, вынесение приговора, открытие или закрытие собрания и т.д.).

Прагматика, имея иные истоки, пришла к изучению примерно того же круга вопросов, что и теория речевых актов. Есть, однако, проблемы, обычно изучаемые в ее рамках, к ним относится проблема пресуппозиции. Пресуппозиция — это подразумеваемая информация, общая для собеседников; бывают разные виды пресуппозиций: семантическая, прагматическая. Исследования пресуппозиции активно ведутся в лингвистике около трех десятилетий. С понятием пресуппозиции тесно связано понятие истинности и ложности высказывания.

В состав прагматики входят и такие сферы, как «модальные рамки» и правила социального взаимодействия между говорящим, слушающим и «героями» высказывания (так называемые вежливость и / или этикет), к этим правилам я еще вернусь.

И семантика впервые стала полноценным объектом лингвистических исследований лишь вместе с изучением прагматики и / или теории речевых актов. Показательно, что в нашей стране ведущая семантическая школа, связанная с именами Арутюновой, Падучевой и их учеников, одновременно является и школой прагматики и теории речевых актов. До того семантика была ограничена, как правило, лишь семантикой отдельных грамматических категорий и семантикой отдельных слов. При этом далеко не вся лексика поддавалась «абстрактно-объективистскому» анализу, причем хуже всего дело обстояло как раз с самыми употребительными и, казалось бы, простыми словами. На это еще в 1940–1950-е гг. обращали внимание исследователи, Смирницкий писал: «Лексиколог подробно останавливается на архаизмах, выискивает различные окаменелости…, но о скромных исконных словах данного языка, издавна выражавших в нем такие простые, но вместе с тем существенные понятия, как "видеть", "лежать", "стоять", "ходить", "делать", "красный", "синий", "огонь", "вода", "дерево" и т.п., лексиколог обычно говорит очень немного (если вообще говорит что-нибудь) и то лишь мимоходом…. А между тем, разумеется, если такие наиболее широко распространенные и часто употребительные слова оставлять без внимания, то нечего и думать о действительной характеристике данной лексики, о выявлении ее существенных особенностей». Совсем плохо поддавались семантическому анализу самые употребительные и, казалось бы, простые слова вроде наречий или частиц. Еще хуже обстояло с семантикой предложения, не поддававшейся строгому анализу.

С 1960–1970-х гг. ситуация изменилась. «Прагматизация значения имела далеко идущие последствия: значение высказывания стало считаться неотделимым от прагматической ситуации, а значение многих слов начали определять через указание на коммуникативные цели речевого акта.… Значение слова стало рассматриваться в связи с коммуникативной направленностью речевого акта, то есть как орудие, посредством которого мы совершаем действие…. Этот подход нашел отражение в определении значения оценочных слов» (Арутюнова, Падучева). Многие единицы языка впервые получили убедительную трактовку при данном подходе. При этом часто оказывается, что толковать надо не отдельное слово, а более протяженную единицу языка (словосочетание, предложение).

Еще одна проблема — изучение построения отрезков текста, более протяженных, чем предложение. Попытки выйти за пределы предложения и выделить такие единицы (абзацы, параграфы и пр.) предпринимались и ранее. Однако вскоре стало очевидно, что хотя в разных языках и существуют некоторые синтаксические и лексические средства, функционирующие на отрезках текста больше предложения, но связность текста обеспечивается далеко не только структурными закономерностями, а членение текста на абзацы и параграфы вовсе не обязательно маркировано структурными средствами. Опять-таки необходимо исходить из анализа дискурса, что и делается рядом лингвистов.