Ибэ

За свою жизнь Расул встречался с Ибэ дважды. Первый раз это случилось, когда он был еще ребенком. Они забежали с друзьями в Джунгарское ущелье, вопреки запретам взрослых, которые были слишком заняты, чтобы постоянно следить за сорванцами. Ибэ застал их там к вечеру. Расул проявил тогда недетскую выдержку и здравомыслие, хоть его ужас и страх были ничуть не меньше, чем у товарищей.

Мальчишек нашли только к вечеру следующего дня, и детям пришлось пережить кошмарную ночь. Ветер завывал, неся с собой тонны песка, отовсюду слышался дикий грохот и рев. Расулу чудилось, будто несметное войско бесов вырвалось из преисподние и теперь неслось по земле, сметая все на своем пути, словно саранча, прихватывая заодно и души грешников в адское пекло. Еще чуть-чуть и, казалось, его самого подхватит эта дьявольская процессия и он сгинет с лица земли навек.

Сил Расулу тогда придавала только мысль о том, что он должен позаботиться о младшем брате, который находился сейчас рядом. Он должен быть мужественным и стоять до конца, ради него. За свою жизнь Расул в те часы боялся меньше всего, намного важнее была жизнь маленького братишки, ведь это он, старший брат, затащил его сюда, и теперь он просто обязан все справить. Расул прикрывал собой брата на протяжении всего времени, пока их не нашли. Чувство отеческой заботы и ответственности за эту хрупкую жизнь сделали в тот день из двенадцатилетнего мальчишки взрослого мужчину.

Брата Расула убили в восемнадцатилетнем возрасте. Его тело принесли трое парней в три часа по полудню. Сказали, что он оступился и сорвался со скалы. То было вранье, Расул прочитал это в глазах убийц. Через пару дней той же смертью погибло еще трое ребят. Расулу было наплевать в сущности на причину, по которой эти ребята убили его брата, которого он любил больше всего на свете. Вся община прекрасно понимала суть происходящего, и никто не вмешивался.

После этого случая за полгода Расул не обронил ни слова, редко попадался на глаза, бродил, словно призрак по пустыне, похудел так, что кости проступали. Затем в один из осенних дней, как раз, когда ожидался приход Ибэ, Расул появился в деревне. Глаза его сверкали, походка была твердой, спина выпрямилась, он словно ожил, хоть и выглядел как скелет. Что с ним произошло, Расул никому никогда не рассказывал. Один лишь дряхлый старик, который после ста двадцати лет перестал вести счет годам, улыбнулся свой беззубой улыбкой и пробормотал: «Это Ибэ его вернул к жизни»! Никто, конечно, не предал значения словам старика, который одной ногой был на том свете. Потом вся эта история благополучно забылась, и мир тихо окутал эту маленькую деревушку, все вернулось на свои круги.

И вот сегодня, по воле случая, Расулу предстояло в третий раз столкнуться с Ибэ. Он смотрел на горы Тянь-Шаня, где багряные облака сливались с заснеженными вершинами, и память рождала давно ушедшие картины. Ему не хотелось признаваться себе в том, что его нежелание сталкиваться с Ибэ связано вовсе не со страхом перед стихией. Отнюдь. И пусть с тех пор, как погиб его брат, прошло уже с десяток лет, ране в сердце безразличен ход времени. Расул прекрасно понимал, что нельзя оборачиваться назад, надо жить здесь и сейчас, отпустить ушедшее и смотреть в будущее, что он и пытался делать изо всех сил. Но эта чертова рана ныла каждый раз при воспоминании о брате, и он не мог ничего с этим поделать.

И теперь рок снова сталкивает его с Ибэ. Что на сей раз принесет этот ранее благосклонный к нему ветер? Тот ветер, что не знает пощады, не терпит малодушия, изгоняет слабости или забирает с собой. Расул не знал. Одно только ему было известно наверняка: Ибэ принесет с собой воспоминания. Он столкнется лоб в лоб с тем, что годами зарывал в себе, что так глубоко пытался запрятать, и он либо избавится от этого раз и навсегда, либо…, либо Ибэ заберет его с собой.

То ли лицо степного вояки выдало его тяжелые мысли, то ли простое совпадение, но Уоллес вдруг с таким сочувствием и состраданием посмотрел на Расула, что, казалось, видел насквозь уйгура, даже то, что Расул никому и никогда не рассказывал. Расулу стало не по себе от этого проникновения в его душу, и прежнее впечатление об этом старике со странного сменилось на пугающее, ибо нет такого человека, которому было бы приятно, когда в нем, в его мыслях и душе, копаются без разрешения. Джон тут же перевел взгляд в прежнюю точку на горизонте, приняв привычное безмятежное выражение лица, что еще больше вызвало подозрение у Расула.