Ибица

— Брэд, поднимай свою задницу и лови его! — крикнул он, швырнув в Брэда мячом. Брэд в прыжке умудрился его поймать. Он обхватил мяч так, чтобы кончиками пальцев касаться шнуровки, как и учил его Майки.

— Готов? — крикнул ему Брэд.

— А ты?

— Ну давай тогда! Только отойди назад немного! — Брэд готовился к мощной подаче.

— Достаточно? — прокричал издалека Майки. Брэд изо всех сил швырнул мяч и тут же понял, что это был плохой бросок. Он запрыгал на одной ноге, молясь, чтобы мяч сменил траекторию, — как теннисист, который хочет, чтобы мяч попал на поле. Он запрыгал еще истеричнее, когда увидел, куда именно летит мяч: хорошенький малыш лет трех — из одежды на нем была только панамка, из-под которой выбивались золотые кудряшки, — бежал к своим родителям, совершенно не ведая об опасном объекте, пикирующем на него с абсолютно чистого голубого средиземноморского неба.

— Берегись! — крикнул Брэд придушенным голосом, отворачиваясь, в надежде, что контакта не случится.

В ужасном ожидании результата он весь превратился в слух. Послышалось громкое «бум», за которым последовало коллективное «ооооххх», а потом вопль дитя, знакомство которого с американским футболом было вовсе не безболезненным. Брэд повернулся и увидел, как толпа ринулась к распростертому ребенку, и его первой мыслью было бежать в противоположном направлении, но разум подсказал, что это было бы неправильным решением, а потому он тоже побежал узнать, можно ли чем-нибудь помочь, и встретить «музыку» лицом. Толстый папаша подбежал к Брэду и начал материть его по-немецки. Его остановил Майки, чтобы успокоить и показать, что ребенок в полном порядке — к невероятному удивлению всех свидетелей. Брэд пробормотал извинения и слинял на другой конец пляжа, убежденный, что в этот момент он был самым непопулярным персонажем на Эспалмадоре.

Его изоляция была прервана появлением Вероники. Брэд видел, как она подходила, но притворился спящим, чтобы подсматривать за ней, загорающей топлесс, с грудью, которая опровергала существование законов физики. Она разложила полотенце рядом и легла. Брэд застонал, якобы просыпаясь.

— Который час? — спросил он, протирая глаза.

— Я не знаю, — ответила она, переворачиваясь на живот — к большому сожалению Брэда. — Слышала о твоем избиении младенцев.

— Не надо. Мне и так хреново. Страшно даже возвращаться туда.

— Я бы так не беспокоилась. Большинство из наших думают, что это было очень смешно.

— Ну даже если и так, все равно пока я лучше останусь здесь. — Брэд внезапно осознал, что эти события дали ему прекрасную возможность осуществить свой план — трахнуть Веронику.

— Я тут собираюсь на катамаране покататься. Хочешь со мной?

Они пошли к катамаранам и выплыли в море. Отплыв метров сто, Брэд перестал крутить педали и достал взятую с собой бутылочку масла для загара.

— Нам тут надо быть аккуратнее, Вероника. Море отражает солнце, и можно легко обгореть. Вот, у меня есть немного восьмого номера. Давай я тебя намажу.

Вероника повернулась спиной, и Брэд стал втирать масло в кожу.

— Теперь спереди.

Она повернулась, он полил маслом ее краснеющую грудь и сразу же почувствовал, как у него встает. Он перешел к ее бедрам и попытался засунуть палец к ней в трусики. Она застонала, но он сидел к ней под таким углом, что не мог сделать этого нормально. Брэд остановился и передал ей бутылочку.

— Твоя очередь.

Она начала с груди, перейдя постепенно к ногам. Брэд снял трусы. Масло усиливало ощущения от поглаживаний. Он попросил ее остановиться, из-за того что едва не кончил, — и как раз вовремя: мимо проплыла яхта, полная людей, стоявших на палубе.

— Давай-ка сплаваем на тот пустынный пляж, вон там…

В конце пляжа были остатки стены, грубо сложенной из камней. Вероника сидела на ней, обняв шею Брэда, в то время как он стоял у нее между ног. Она опустила руку вниз, чтобы натянуть презерватив.

— Эй, а откуда он у тебя? — поинтересовался слегка удивленный Брэд.

— Вы, мужики, думаете, что у нас нет мозгов. Ты считаешь, что это была только твоя идея? Как я сказала, в первую ночь мы этим заниматься не будем. Но это ведь не первая ночь, правда?

Брэд кивнул. Вероника схватила его за яйца и сжала так сильно, что он едва не заскулил. Когда она сказала: «Ну, давай, трахни меня», на ее лице появилось что-то вроде презрения.