Ибо не ведают, что творят

Первое же горячее желание – поделиться! Рассказать другим! В первую очередь близким, родным, а потом всем, всем! Показать, объяснить, передать эту восхитительную возможность – смотреть вокруг внимательно, видеть, ощущать красоту, многообразие, прелесть мира! Вот же она, радость: смотрите! Наслаждайтесь! Открывайте новое вокруг себя, выходите из убогого привычного круга – это же так легко, таких немногих усилий стоит! Удивительное – рядом! Хватит жить мышиными заботами, гнаться за ерундой, мучиться мелочами, ныть! Не случайно же и в православии уныние считается одним из самых тяжких грехов! Мир – прекрасен! Все, что необходимо человеку – рядом! И ехать особенно далеко не надо, все – тут.

Дело, разумеется, не в том, чтобы пристально, как я, наблюдать за насекомыми и ползать на четвереньках в траве. Дело – в принципе! Остановитесь, осмотритесь! Не поддавайтесь глупостям, которые вам постоянно внушают! Слушайте, чувствуйте, думайте сами! «Джунгли» – в вашем дворе, удивительное – рядом! «Бог в сердце твоем» – не случайно сказано!

И я стал приглашать гостей смотреть мои слайды. Сделал экран из льняного полотна, пропитав его бариевой смесью для белизны, рецепт которой вычитал в справочнике, а потом даже принялся составлять из слайдов композиции – «слайдфильмы», – которые сопровождались музыкой. Гостей приходило все больше и больше, знакомые приглашали своих знакомых, они дружно восхищались, глядя на экран, многие говорили: «Где ты все такое наснимал, почему мы этого не видим?»

Ничего у меня по-прежнему не печатали, хотя количество готовых рукописей росло, и я упорно предлагал их в журналы и издательства.

Но я – жил!

Чужой среди своих?

Побывало в «Новом мире» и «Путешествие» – получилась повесть больше 200 страниц машинописных. Я надеялся, что в ней мне удалось передать «музыку жизни», ощущение глубины и прелести бытия, относительность времени, попытку возвращения человека к истинным ценностям и – ощущение исторических, российских корней… Приносил я им и роман «Обязательно завтра».

«Путешествие» Инна Борисова посчитала слишком «легковесным», недостойным такого «социального» писателя, как автор «Подкидыша» и «Переполоха». Она не допустила его даже, по-моему, до заведующего отделом. И я вообще не уверен, что она его прочитала.

«Обязательно завтра», правда, отрецензировал хороший, уважаемый писатель Юрий Домбровский. Рецензия была сочувственная, но, увы, в целом отрицательная. У меня опять было четкое ощущение, что меня не поняли, согласиться с Юрием Осиповичем я не мог при всем к нему уважении.

Но меня не переставало удивлять: почему они – даже в этом «передовом» журнале! – воспринимают любое мое произведение так, словно оно обязательно должно что-то четко утверждать, декларировать, и что «позиция автора» должна быть жесткой, недвусмысленной, «правильной» – то есть такой, какая им привычна и понятна? Почему мне заранее ставят рамки? Почему не вникнуть в мою «позицию»? Может быть, потому, что я пишу от первого лица и тем самым как будто бы безапелляционно утверждаю что-то? Но ведь это вовсе не так! Пожалуйста, не разделяйте мою, авторскую, позицию, не соглашайтесь со мной – имеете право! Но почему вы убеждены, что я на нее не имею права? Почему я должен думать так же, как вы? Почему вы уверены, что не ошибаетесь? А разве, «авторская позиция» у Достоевского, например, полностью соответствует «ленинским нормам»? От того, что не соответствует, он, что же, плохой писатель?

Любая настоящая вещь всегда чему-то привычному не соответствует! Это же аксиома! Мой роман – вещь в себе. Он четко выстроен, он эмоционально, интересно написан (этого никто не отрицал, вот ведь что показательно!). Он дает ОБРАЗ. Пусть даже не героя, пусть «образ автора», этакого «князя Мышкина» советских времен. Почему он не имеет права на существование? «Кто не с нами, тот против нас» – так, что ли? А вы не думаете, что сами можете ошибаться в своих «позициях»? Откуда у вас такая безоговорочная уверенность в своей правоте (и в своем соответствии «ленинским нормам», кстати)?

Ведь я сам вовсе не считаю, что мои мысли и чувства должны быть для всех обязательны (разве Достоевский считал?). Я написал свой роман честно, искренне. О том, что на самом деле БЫЛО. Я поставил вопросы и по-своему попытался ответить на них. Вопросы достойные внимания, животрепещущие, больные. Роман написан с литературной точки зрения хорошо, этого никто не отрицает, он читается «без отрыва». Он заставляет думать! Но почему же вы так категоричны в своей оценке, да еще с точки зрения «морали», которая, как известно, всегда относительна? Почему вы так уверены в своем суде? И уж если на то пошло: в ЧЕМ ЖЕ роман мой не соответствует?