Ибо не ведают, что творят

На третьем он принялся за меня: быстренько разделался с «Праздником» – осудив его за «мрачность», «приземленность» и еще за что-то, не найдя ни одного доброго слова для вещи, в художественности, правдивости, точности которой я был уверен (что впоследствии и подтвердилось даже в высказываниях «советских» критиков), – заодно походя отверг и «Переполох», который, как честно признался, не читал, но «помнил», что он когда-то был набран в «Новом мире», однако же так и не опубликован. «Путешествие» он тоже не читал.

Поражали не столько его лихие суждения, сколько абсолютная уверенность в них, переходящая, как мне прямо-таки виделось, в сладострастие маньяка-убийцы. Он – заместитель главного редактора «Нового мира»! И у него только-только вышел большой роман! Трепещите, соперники!

В сочетании с совершенно невыразительным лепетом второго «руководителя» (кто это был, что он говорил, я сегодня даже не могу вспомнить, настолько он был безлик) это переполнило чашу моего терпения и негодования. Я решил ринуться в бой. Хотя бы просто отвести душу. Поскольку сегодняшнее «занятие» заканчивалось, я решил сделать это на следующем, с самого утра.

Конечно, я понимал, что выступление выйдет мне боком, но ей же богу надоело чувствовать себя безгласной скотиной. Вечером даже зашел в церковь – единственный раз в своей жизни с такой именно целью: за поддержкой. Постоял под высокими сводами Богоявленского Собора на Елоховской и на самом деле почувствовал себя просветленным… А на другое утро, отправляясь на Совещание, надел чистую белую рубашку – вспомнив, что именно так принято, когда идут на подвиг. И, едва все собрались, попросил слова. Слава Богу, мне его дали. И я сказал все, что думал о Семинаре, который выглядел, как обычная советская показуха. И в котором не было никакого уважения к «молодым талантам», приехавшим со всех концов нашей огромной страны – «руководители» даже не удосужились чтением рукописей семинаристов. И ясно, что нечего ждать от этого очередного «мероприятия».

Главное, что запомнилось: пока говорил (никто не перебивал меня, настолько «руководители» офонарели…), краем глаза видел: «семинаристы» наши словно бы распрямляются… А Богатырев, который сидел за школьным столом впереди меня и чьи рукописи должны были обсуждать как раз на этом занятии, из-под руки настойчиво показывал мне заголовок газетной статьи: «Желаю успеха!». Правда, потом ни один из «семинаристов» не сказал ни слова в мою поддержку – жали мне руку и хвалили за смелость лишь в коридоре, на перерыве…

Но зато меня слышал и видел Юрий Трифонов, который, как оказалось, был одним из «руководителей» нашего семинара и впервые на нем появился. И именно в этот день, как потом стало известно, он рекомендовал мое «Путешествие» в издательство «Советская Россия». А потом и представил меня лично редактору – Валентине Михайловне Кургановой…

В определенной мере мое выступление действительно вышло мне боком. Инна Борисова сказала потом, что, рекомендуя нас с Богатыревым, они в журнале рассчитывали, что именно меня примут в Союз Писателей – а это, якобы, чуть ли не автоматически даст право на издание книги. Вот так оно и было у нас: прием в Союз не за выход книги (как записано в Уставе), а «в качестве участника Совещания»… То есть сначала, мол, назовем «своим», а потом уж и издавать будем… Рассказать бы и это Джеку Лондону, интересно, как бы он к такому отнесся?

В общем, рассказ «Праздник», представленный на «семинар» оказался как раз в тему – «хотели как лучше, а получилось как всегда»…