Ибо сильна, как смерть, любовь…

Спуск по лестнице был долгий и мучительный, но, наконец, мы все же добрались до улицы. Дальше они пошли сами, а я помчался назад, так как боялся, что доктор и медсестра закончат свои дела, и Марина останется одна. Но доктор все еще писал, когда я вернулся. Марина сидела на стуле, прислонившись к стене и ее лицо было чуть ли не белее, чем эта стена. Закончив писать, доктор поднял голову и, посмотрев на нее, вздохнул.

— Вот что, давайте мы вам сделаем укол, чтобы вы немножко успокоились, — сказал он. — Таисия Андреевна, будьте добры, пожалуйста.

Медсестра кивнула и, вытащив какую-то ампулу, наполнила шприц. Потом мы вместе с ней стащили с Марины пальто и закатали ей рукав.

— Ее нельзя оставлять одну, — озабочено сказала медсестра. — Вы ей кто?

— Я всего лишь квартирант, снимал квартиру у Юрия Давыдовича, но три года подряд. Ее муж и мать, как назло в отъезде, так что она мне позвонила, и я приехал. Но вы не волнуйтесь, я сейчас отвезу ее к свекрови, она там пока побудет.

— Марина, — я легонько потряс ее за плечо. — Вставай, мы сейчас поедем к Анне Борисовне.

Она только молча кивнула. Мы с медсестрой помогли ей встать и повели к двери. Доктор и медсестра подождали, пока я выключил свет и закрыл дверь на ключ. В лифте доктор объяснил мне, куда нужно приехать, чтобы забрать тело после анатомирования и посоветовал не ждать автобуса, а взять такси, но я уже и сам понял это. На улице мы попрощались, я поблагодарил их, и они уехали, а мы опять остались одни.

И снова, в который раз за этот вечер мы поплелись под дождем к телефону звонить Бориной матери. Слава богу, к этому времени лекарство начало действовать, и Марина пришла в себя. Она сама набрала номер и слабым голосом сообщила свекрови о смерти отца. Я слышал, как та заохала в трубку и предложила приехать к Марине, чтобы забрать ее к себе.

— Нет, со мной Олег, папин квартирант, он мне поможет добраться к вам. Я не могла к вам дозвониться и позвонила ему, и он приехал. Папу забрала «скорая помощь», так что мы сейчас едем к вам. Мне сделали успокоительный укол, так что я почти ничего не соображаю, но он мне поможет, — как автомат твердила она, пока я не забрал у нее трубку и сказал Анне Борисовне, что я сейчас поймаю такси и отвезу Марину к ней.

Когда мы, наконец, остановили свободную машину, была уже глубокая ночь, и я сам тоже еле держался на ногах. Слава богу, что у Марининой свекрови хватило ума выйти нас встречать, так что я, махнув рукой на расходы, на этой же машине поехал домой, в смысле к тетке, где и завалился спать, оставив свет в комнате включенным.

На следующее утро я, не заходя в квартиру Юрия Давыдовича, пошел в университет и первым делом отнес в деканат просьбу предоставить мне место в общежитии. Секретарша, повозмущавшись тем, что я морочу ей голову то, отказываясь от общежития, то прошу его, все-таки дала мне бумагу к коменданту, так как на мое счастье было только начало учебного года, и места все еще были. После занятий я сбегал в общежитие, оформил все нужные документы и, получив место, побежал опять-таки к тетке, так как твердо решил, что один я больше в эту квартиру не войду. Мне и не пришлось этого делать. Только я переступил порог теткиной квартиры, как зазвонил телефон, и я услышал в трубке голос Бориса, Марининого мужа. Очень серьезным тоном он попросил меня немедленно спуститься вниз, Оказывается уже и Беллочка тоже приехала, и они все меня ждут. Делать было нечего, пришлось идти, тем более что мне нужно было забрать свои вещи.

Я спустился по лестнице и постучал в свою дверь. Открыл мне Борис. Он был явно очень раздражен, и только молча посторонился и дал мне пройти. В большой комнате на диване обнявшись сидели Марина с Беллочкой.

— Садись, Олег, — строго сказал мне Борис, — и объясни, что за чепуху ты вчера нарассказывал моей жене. Я не знаю, зачем тебе это понадобилось, пока не знаю, имей в виду, но я точно знаю одно: это все ерунда, и такого быть не могло.

Может, он собирался морально убить меня этим своим раздраженным тоном, но я целый день думал о том, что мне предстоит встреча с ним и твердо решил, что ни о чем разговаривать с ним не буду. Чего это я должен перед ним оправдываться или что-то ему доказывать? Достаточно того, что я вчера целый вечер возился с его женой. И денег за такси, кстати, мне тоже никто не вернул.

— Видишь ли, Борис, — точно таким же сухим тоном ответил я ему, — мне все равно чему ты там веришь или не веришь, но я рассказал то, что видел. И больше об этом я говорить не хочу и не буду. Мне достаточно вчерашнего вечера, и теперь я хочу только одного, взять свои вещи, уйти отсюда и забыть это все.

— Боря, — робко вмешалась Марина, — я же сама видела его мокрое пальто и шляпу, ты же сегодня их тоже сам видел. Они все еще были мокрые.

Бедная Марина. Даже сегодня говоря об этом она не могла сдержать нервную дрожь. Беллочка порывисто обняла ее и, прижав к себе, стала гладить по волосам. В наш разговор она почему-то не вмешивалась.