ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии

Мои годы в ГУЛАГе убедили меня в том, что свобода и identity личности связаны крепчайшими узами. Зто не значит, что я никогда не ощущал существующих между ними расхождений — но тем не менее я давно осознал, что в нравственном смысле они стоят по одну сторону баррикады И ничто, увиденное и пережитое мною с тех пор, не убедило меня в обратном. За всю свою взрослую жизнь я усомнился в этой истине лишь однажды, и было это много, много лет назад, в феврале 1977 года…

В шестидесятые и семидесятые годы для диссидентов в Советском Союзе телефонные разговоры с соратниками за границей были своего рода отдушиной. Они напоминали нам, что несмотря на все усилия КГБ мы не одиноки. Будучи активистом и неофициальным пресс-секретарем двух движений — движения за свободную эмиграцию евреев и движения за права человека. — я вел значительную часть моей работы по телефону. Говорить надо было очень быстро, пока не разъединят Я диктовал по телефону и обращения еврейских активистов с требованием свободы эмиграции, и обращения Андрея Сахарова к президенту Соединенных Штатов с просьбой оказать давление на советские власти, чтобы они освободили узников совести. Слова из нашего диссидентского подполья выходили на международную арену, и я ощущал, как они набирают силу, как голоса их авторов, плывя за океаны, звучат все громче. И когда от друзей за границей, от соратников, продолжавших там нашу общую борьбу, просачивалась к нам ответная информация о том, какую реакцию эти слова вызывают в парламентах мира, мы чувствовали, что ничто не может нас остановить.

КГБ понимал, как важно держать под контролем каналы связи. Поэтому-то и не существовало в стране системы прямого телефонного соединения с заграницей. Телефонные разговоры часто прерывались помехами, а те телефоны, по которым регулярно велись «нелегальные» разговоры, нередко попросту отключались. Но мы упорно восстанавливали связь. Заранее, часто через туристов, мы сообщали нашим собеседникам, где, когда и под каким именем мы будем ждать их очередного звонка И каждый такой звонок давал нам дополнительную дозу бодрости, энергии и энтузиазма.

Мне особенно дороги были разговоры с моей женой Авиталь, с которой мы были разлучены через день после нашей свадьбы Она никогда, ни на один день не прекращала борьбы за наше воссоединение Но наш разговор по телефону в середине февраля 1977 года был очень необычным. После него я почувствовал себя как воздушный шар, из которого выпустили воздух.

Времена эти были нелегкими для всех диссидентов в Советском Союзе. Хельсинкская группа, созданная в апреле 1976 года, публиковала десятки документов, свидетельствовавших о том, что несмотря на подписание СССР Хельсинкских соглашений нарушения прав человека в стране продолжались Эти публикации привлекли внимание всего мира И вот, как и ожидали создатели группы, в первых числах февраля начались репрессии. Были арестованы двое из руководителей группы Третий видный член группы Людмила Алексеева была выслана из Советского Союза. Я, как основное звено связи группы со свободным миром, был следующим в очереди на арест Одновременно репрессиям подвергалось и движение за свободу еврейской эмиграции — наиболее многочисленное из всех диссидентских групп, выступавшее с единственным и наиболее конкретным требованием: предоставить евреям право на выезд в Израиль.

За два предшествующих года мы сумели добиться невероятно высокого уровня международного признания Официальные делегации сенаторов и конгрессменов встречались с нами прежде, чем отправиться на встречи с Брежневым и прочим представителями высшего советского руководства При обсуждении поправки Джексона — Вэника, которая ставила условия торговли Америки с СССР в зависимость от права на свободный выезд из Советского Союза, наш голос в поддержку этого закона оказался в Вашингтоне сильнее голоса Никсона и его администрации, пытавшихся его провалить. На экранах Запада начали появляться телевизионные интервью с отказниками и репортажи об их деятельности. (Впоследствии все это было использовано в качестве улик для обвинения меня в государственной измене.)

Такая открытая и обширная деятельность диссидентов не могла не вызвать ответной реакции со стороны КГБ, и в начале зимы КГБ перешел в контрнаступление. Статьи и телепрограммы о «сионистских изменниках родины» становились все более угрожающими. В снятый по заказу государства официальный фильм «Торговцы душами» были вмонтированы кадры, где были сняты активисты правозащитного движения В фильме они назывались «предателями». Обыски и конфискация материалов в беспрецедентных масштабах проводились в провинции, а позже и в Москве Было ясно, что идет подготовка к мощному удару против нас.