ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии

Это не могло не сказаться на деятельности ведущих международных организаций по правам человека, которые из-за этой моральной слепоты отказывались видеть принципиальную разницу между демократическими и тоталитарными режимами.

Публикуя свои доклады о нарушениях прав человека в разных странах. «Amnesty International» не делает различий между режимами, признающими права человека, и теми, кто их в принципе отрицает.

В результате количество нарушений прав человека в той или иной стране превращается в производное от степени прозрачности страны, о которой идет речь. Создается парадоксальная ситуация: чем более свободно общество, чем более независима там пресса, чем активнее оппозиция, тем больше шансов, что нарушения будут выявлены и зафиксированы В этом нет ничего плохого — при условии, что понятна принципиальная разница между открытым и закрытым обществом. К сожалению. «Amnesty International» не готова создать отдельные категории для демократических, авторитарных и тоталитарных режимов, мотивируя это тем, что они не собираются наклеивать государствам «ярлыки». В итоге возникает ощущение, что США и Северная Корея ничем, по сути, не отличаются друг от друга, поскольку и здесь, и там нарушаются права человека. При этом совершенно упускается из виду, что даже самый худший с точки зрения нарушений прав человека год в демократической Америке не будет равен даже одному дню в тоталитарной Северной Корее Лицемерие и двойные стандарты международных организаций, действующих в сфере защиты прав человека, отражают исчезновение ясных моральных критериев, которые единственные способны по-настоящему защитить права человека. Отказ признать принципиальную разницу между свободным и тоталитарным обществом, между демократией в условиях мира и демократией, ведущей войну против террора, подрывает универсальные ценности, на которых базируются сами права человека.

Борьба за права человека означает прежде всего борьбу за свободу и демократию, за их право на самозащиту. Моральная индифферентность по отношению к различным культурам, отказ признать различия между демократией и тоталитаризмом означают предательство тех самых прав, за соблюдение которых ведут борьбу многие международные правозащитные организации. Да, можно судить демократии по более высоким стандартам — но только при одном условии: если мы заранее признаем, что в демократии, по определению, царят более высокие стандарты.

Отказываясь провести ясную черту водораздела между демократическими и недемократическими режимами, движения за права человека подрывают саму основу борьбы за свободы и в определенном смысле становятся инструментом в руках недемократических сил. Принцип прав человека не преуспел в своей роли гаранта западной демократии, поскольку его хранители оказались слепы: они не способны больше понять критическую разницу между демократией и тоталитаризмом.

Реакция на угнетение или битва идеологий?

Казалось бы, в битве идей тоталитарные, антидемократические силы и сторонники идеологии postidentity должны быть по разную сторону баррикад Они диаметрально противоположны по своей системе ценностей, цепей и методов одни находятся в агрессивной конфронтации с миром демократии и свободы, другие, сделавшие права человека своим знаменем, являются неотъемлемой частью демократического мира. Тем не менее то, что верно на уровне теории, часто не имеет ничего общего с практикой.

Если диктаторы относятся к миру свободы и демократии с враждебностью, страхом и презрением, то есть так, как они и должны относиться к идеологическому врагу, угрожающему самому их существованию, то идеологи postidentity, напротив, относятся к тоталитарному миру с пониманием. Они уверены, что не человеконенавистническая идеология, а колониальное угнетение в прошлом и капиталистическая эксплуатация в настоящем являются причинами ненависти к Западу, что источник насилия и террора — в конкретных проблемах, которые нужно решать Само собой понятно, что проблемы эти созданы Западом, и потому он в первую очередь отвечает за их решение.