ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии

Еврейская федерация Нью-Йорка выделила деньги для нескольких первых представлений, а Сионистский форум собрал достаточно средств для того, чтобы профинансировать бюджет театра в течение первого года его существования. В итоге мы стали свидетелями фантастического успеха этого эксперимента. Вначале на представления приходили только русскоязычные зрители, но со временем актеры стали играть на иврите. Театр «Гешер». что означает «Мост», состоит сегодня из русскоязычных актеров, играющих на иврите, и ивритских актеров, говорящих по-русски. С самых разных уголков Израиля приезжают сюда школьники, чтобы посмотреть спектакли высочайшего качества: театр завоевывает высшие призы на самых престижных международных театральных фестивалях. Зто и есть культурный, экономический и сионистский вклад в израильскую жизнь.

Русская алия показала, что, помимо плавильного котла, есть альтернативная модель строительства общей израильской identity, намного более близкая к концепции «мозаики Герцпя». чем модель отцов-основателей. В этой модели общественное пространство служит разным группам для выражения всего богатства их особой, уникальной культуры. Газеты, телевидение и радио на русском языке, существующие сегодня в Израиле, вовсе не загоняют новых репатриантов в гетто Напротив — они являются своего рода переходной «кессонной станцией», помогая вновь прибывшим быстрее понять особенности их новой родины и облегчая им трудности первого периода абсорбции.

Многие опасались, что алия из СССР, на протяжении десятилетий насильно оторванная от своих корней и в значительной степени ассимилированная, будет способствовать ассимиляционным процессам и в самом Израиле На самом деле она приблизила израильское общество к еврейству диаспоры благодаря большому количеству людей, которые, как и я, чувствовали себя одновременно частью Израиля и частью диаспоры. Есть немалая доля иронии в том, что созданная еврейскими революционерами из России модель «плавильного котла» была окончательно разрушена четырьмя поколениями позже их соотечественниками, прибывшими сюда после развала СССР.

Несмотря на всю критику и немалые трудности, история интеграции русской алии в Израиле была огромным успехом. Израильское общество справилось с этим огромным вызовом, не стирая «дефисность» культур, а усиливая ее: не уничтожая, а, наоборот, поощряя связи между различными самоидентификациями. Без конкретной, определенной культуры и истории, будь то марокканская, йеменская, русская, французская или американская, израильская культура — не более чем абстракция Без истории культура не существует, стереть ее означает стереть культуру в целом.

Русский еврей, таким образом, — это один из видов израильтянина, наряду с многими другими «дефисными» видами: американоеврейским, мароккано-еврейским, йеменско-еврейским, французским, английским и немецко-еврейским израильтянином. Вообще, разнообразие еврейских этнических групп — одна из самых поразительных особенностей Израиля На двух-трех прилегающих к моему иерусалимскому дому улицах расположены марокканская, турецкая, английская, французская и многие другие синагоги. В кафе рядом с местом моей работы можно встретить американского программиста, французского фармацевта и русского врача, которые как будто вышли из мечты Герцля Их различное прошлое создает богатую и разнообразную мозаику, то, что их объединяет — это единая еврейская культура.

Ультраортодоксальные последователи Гаона из Вильно, приехавшие в Израиль в XVIII веке, сионисты-социалисты конца XIX века и ассимилированные российские евреи, боровшиеся за свое право репатриироваться в Израиль в конце XX века, не имеют, казалось бы, ничего общего с точки зрения отношения к еврейской традиции. Однако все они ощущали себя соратниками в осуществлении древней мечты — возвращении на Землю Израиля и воплощении в жизнь мольбы пророка Иеремии — «обнови дни наши, как древле».

Миры еврейского самосознания

Патерналистский подход отцов-основателей к проблеме создания новой израильской identity создал два типа проблем: одна состоит во взаимоотношениях между израильтянами и новыми репатриантами, вторая — во взаимоотношениях между Израилем и диаспорой. Первая, как мы уже отметили, решается благодаря демократическому характеру израильского общества, со второй дело обстоит сложнее.

Демократия сама по себе не ведет к трансформации этих отношений, в рамках которых глубоко противоположные взгляды на identity и ее роль напрямую сталкиваются друг с другом. Шансы на выживание и сохранение тех внутренних сип, которые поддерживали наш народ на протяжении многих веков изгнания, зависит от того, насколько новая израильская identity питается своими еврейскими корнями, насколько глубоко уходят эти корни в историческую почву еврейского народа. Именно эту «почвенность» идеологи создания «нового еврея» и пытались уничтожить.