ID

Израиль может оставаться жизнеспособной и сильной демократией, которая обеспечивает необходимые условия для процветания всех самоидентификаций. Для евреев это означает identity, сформировавшуюся совместной историей, судьбой и коллективной повседневной жизнью в рамках еврейского государства. Что касается арабов, то выбор находится в их руках: быть ли интегрированными в культуру и историю развивающегося еврейского государства или остаться автономной общиной, которую связывает с государством уважение к демократическим законам и нормам, но не более.

Израиль не только может остаться одновременно еврейским и демократическим государством — само его выживание зависит от этого.

Глава 8 Мир или война

Два слова — «демократия» и «мир» — пользуются сегодня особой популярностью При этом по степени употребления и злоупотребления «мир» далеко обогнал «демократию». Ради мира Запад готов пойти на все. Что же касается СССР, то здесь вся общественная жизнь была посвящена «борьбе за мир». Когда молодая Советская Россия решила выбросить на свалку истории не только царский режим, но и царскую орфографию, заменив ее новой, социалистической, слова «мipъ» и «мир» стали писаться одинаково — мир. От лозунга моего детства «миру — мир» невозможно было скрыться, он преследовал нас повсюду, лишний раз подчеркивая, насколько «мирными» были попытки СССР подчинить своему влиянию весь мир. Все прогрессивное человечество принадлежало к лагерю мира, а Советская армия, контролировавшая треть земного шара, называлась «армией мира» Во имя победы дела мира во всем мире диссиденты посыпались в тюрьму, ракеты — на Кубу, а танки — в Чехословакию.

Но слово «мир» любимо не только диктаторами. Возвращаясь в 1939 году из Мюнхена, где западные правительства предали чехов и пошли на сделку с Гитлером, британский премьер Чемберлен торжественно провозгласил в аэропорту: «Я принес своим современникам мир!»

И сегодня, в нашем посткоммунистическом мире, «мир» остается самым популярным словом. Применение его может быть самым неожиданным: во время моей работы в качестве журналиста в журнале «Джерузалем рипорт» мне пришлось иметь депо с редактором, который называл одного из лидеров Организации освобождения Палестины «мирным активистом». Это происходило еще до Осло, когда ООП открыто занималась террористической деятельностью и во всем мире считалась террористической организацией. На мой вопрос «Почему мы называем активистом мира человека, не готового признать право Израиля на существование?» я получил ответ: «Потому что, в отличие от своих коллег, он хочет разрушить Израиль мирными средствами».

Нет сомнений, что популярность слова «мир» не случайна: она отражает естественное для каждого из нас стремлении к нормальной и мирной жизни. Именно поэтому лагерь мира включает в себя подавляющее большинство человечества, всех тех, кто не хочет жить в постоянном страхе за себя и своих детей. Слово «мир», таким образом, становится в определенной мере синонимом слова «жизнь», при этом жизнь, по вполне понятным соображениям, считается самой высшей ценностью Однако в действительности для большинства людей ни мир, ни жизнь не являются высшей ценностью. Все зависит от того, о каком мире или какой жизни идет речь: те самые англичане, которые так тепло приветствовали заявление Чемберлена о том, что он принес им мир, рискуя жизнью, боролись затем с Гитлером на фронтах Второй мировой войны И они, и большинство жителей Великобритании предпочитали бороться и даже умереть в борьбе за свободу, чем жить под «мирной» немецкой диктатурой.

Мир без identity невозможен

В своем бессмертном «Фаусте» Иоганн Вольфганг Гёте напрямую связывает жизнь со свободой, говоря, что это две части одного целого: «Лишь только тот достоин мира и свободы, кто каждый день идет за них на бой». Для того чтобы жизнь представляла ценность, она должна быть жизнью свободной — жизнь раба полноценной не является Таким образом, только свобода дает каждому человеку, группе, общине и нации возможность сформулировать принципы, на основе которых они хотят построить свою жизнь. Зто принципы, которые для них важнее самого мира, принципы, за которые они готовы бороться и даже умереть.