Ида

Милькис с не охотой вернулся в контору, скривив при этом гримасу

— Слушаю вас, сказал он. Если увижу, что вы мне морочите голову, тут же отправлюсь на вокзал.

Маклер изложил суть дела.

— Господин Севатеев покупает дом мадам Ланжерон. Хозяин через минуту будет тут. Вы удостоверяете покупку и едите себе в Киев.

В этот момент, как из ларца, появился Додик в строгом черном костюме.

— Милькис сел за письменный стол и открыл свою красивую книгу.

— И во сколько обходится сделка, спросил он.

Когда в ответ услышал полмиллиона, то присвистнул.

— Хорошенькое дело, обратился он к Додику. Такой дом стоит не меньше миллиона, а вы молодой человек соглашаетесь на такую сделку. Что бы сказали ваши родители по этому поводу?

Дальше Милькиса не интересовало мнение родителей Додика, и он продолжил.

— Вы хотите заплатить пять процентов с этой суммы в доход государства?

Кому он задал этот вопрос, ни кто не понял, но у купца волосы встали дыбом. Таких расходов в данную минуту он не потянет и придется в общем вагоне ехать в Нижний Новгород.

— Я вам предлагаю оценить в сто тысяч, за это я возьму чуть больше положенного. Зайдите в ту комнату и рассчитайтесь, сказал он купцу. А я ни чего не видел и это чистая, правда.

Купец отдал свой чемодан вместе с деньгами. Считали быстро, деньги были в больших купюрах.

Милькис оформил сделку и выдал гербовую бумагу, удостоверяющую, что теперь владельцем дома является купец Севатеев. Купца не удивило, что Милькис достал свои печати из кармана, а не из сейфа, который был рядом возле стола Милькиса. Человек покидает контору, значит и печать с ним. На одну печать Милькис долго дышал, и оттиск получился видным и понятным. Потом зажег свечу, растопил сургуч и капнул на бумагу. Оттиск другой печати был краше первого.

Купец видел все своими глазами и как ему объяснили сведущие люди, было поставлено две печати. Сделка прошла успешно, и все разъехались. Милькис в Киев, Додик в Париж, а купец в Нижний Новгород, слава Богу, хватило денег, билет был первого класса. Перед отъездом Севатеев зашел уже в «свой» дом и тут же сказал Рябову.

— В дом ни кого не пускать. Ждать моего возвращения. Я тебя пока не увольняю. В комнатах не жить, коньяк не жрать, и при этом показал Рябову свой огромный кулак.

Ничего не упустил купец, так как от Рябова за версту разило отличным коньяком. Рябов вытянулся в струнку.

— Будет все исполнено по вашему указанию.

Купец за порог, а Рябов не снимая ботинок в кровать и с бутылкой коньяка. Он ждал возвращения отставного поручика Голубева со своей красавицей Натальей. Но всем понятно, что ни поручика Голубева с женой Натальей и самого Додика он больше ни когда не уведит.

Долго описывать дальнейшие события не имеет смысла. Через месяц появился купец со всей своей фамилией. Естественно Рябов не пустил его на порог и написал хозяину, что какой-то прощалыга сует ему под нос филькину грамоту и кричит, что это его дом. Разразился скандал на всю Одессу. Когда купец с полицией поехал к нотариусу, то чуть не задушил самого Милькиса, который оказался копией суфлера из провинциально театра. Он вовремя понял, что душит другого, иначе не миновать купцу пожизненной каторги между Оренбургом и Магаданом. Купец просидел неделю в тюрьме, пока шло следствие. Разбирательство было долгим. Когда Рябов понял, что он Додика больше ни когда не увидит, он ушел в полный отказ и ни признавал Купца Севатеева. На суде он так и скал.

— Я порядочный человек, а этого афериста вижу впервые. Ни чего я ему не показывал. Говорить тут ни о чем.

Если бы Рябов признался в помощи Додику, то, как минимум был бы посажен в тюрьму, а так на нет и суда нет. Мало того, за бдительность парижские хозяева ему еще и прибавили жалованье. Купец все же уехал в Нижний Новгород, он доказал, что его таки обманули, хотя и не очень убедительно. Хотя ему и хотели за аферу с недвижимостью, дать пять лет с изоляцией от общества. А так он оплатил все судебные издержки и остался доволен. От тюрьмы и сумы не зарекайся. Адвокат обошелся в копеечку, но освободил купца из-под стражи.

Рябов больше не верил людям и продолжал пить свой коньяк, куря сигары в кровати хозяев.

Додик затаился на время у своего дяди, который был ребе в Умани. Через, месяца три, он появился в Одессе. От полумиллиона ему досталась половина суммы. Большие накладные расходы. Артисты, компаньоны, говорят, что и сам полицмейстер учувствовал в этом деле, но это слухи. Додик ненадолго, наслаждаясь жизнью, отошел от дел. Так, позволяя себе незначительные проказы.

21. Проказы Додика.