Идеал

Альфа пригласила меня к себе домой на собрание. Я чувствовала какой-то подвох. Меня вызвали на сцену перед сотнями зрителей, всучили микрофон и потребовали, чтобы я рассказала о себе. Рассказала бы им что-то вдохновляющее. Поднимающее на борьбу. У меня горло перехватило. Нечего было сказать всем этим людям, которые так много от меня ждали. Внезапно явившиеся стражи – смешно сказать – показались мне избавлением.

– Мы приехали туда за тобой, – пояснил Кэррик. – Я думал, это лучший шанс поговорить с тобой. Но тут начался рейд, и мы не смогли войти внутрь. Потом мы последовали за твоим дедом и тобой, видели, как ты вошла в супермаркет.

– И там ты подстроил … Ты подставил меня! – сообразила я наконец, и по лицу Кэррика поняла, что угадала.

Заикаясь, он пытался еще изложить собственную версию событий, но мог бы не стараться.

– Ты подставил меня! – повторила я громче.

– Я должен был поговорить с тобой, Селестина!

– Как насчет похлопать меня по плечу и сказать: «Привет, Селестина, это Кэррик – помнишь меня?» – саркастически предложила я, а голос предательски дрожал. – Зачем было доводить до беспорядков?

– Я хотел, чтобы Эниа и все остальные увидели тебя в деле – увидели, какая ты храбрая. В экстремальных обстоятельствах ты становишься настоящей героиней, Селестина.

– Никакая я не героиня! Я просто нормальный человек, который поступает нормально! Ничего героического я не делала, – с отвращением возразила я.

– Мы все так боимся допустить ошибку, что никто уже не прислушивается к чувствам и интуиции. Ты – редкий человек, Селестина. Пойми, нам нужна Эниа, а Эниа нужна ты. Ей следовало увидеть, что ты можешь повести за собой людей, что люди в тебя поверят. Фергюса и Лоркана ты сразу же покорила, после той истории в супермаркете они на все для тебя готовы. Никто не думал, что это так скверно обернется – кто ж знал, что полицейский так взъестся. Я хотел только, чтобы люди увидели твою силу, как ты умеешь постоять за себя. К моим чувствам к тебе это вообще не имеет отношения.

Голова кружилась.

– Ты подставил меня! – уже во весь голос проревела я, и Кэррик заткнулся. – Из-за тебя, из-за этой истории в супермаркете мне пришлось бежать из дома. – Голос сорвался. – Оставить всех близких. Ты окончательно испортил мою жизнь.

– Нет, Селестина, нет! – сказал он и обеими руками попытался удержать меня, словно взбесившегося коня.

– Ты ничем не лучше Арта! – рявкнула я. Гнев и боль бежали по жилам вместо крови. Все, через что я прошла после той истории в супермаркете, – все из-за Кэррика. Я соблюдала правила, пока Лоркан и Фергюс не пристроились ко мне в очереди перед кассой. Заклейменным не полагается собираться больше двух. И так они во второй раз сломали мне жизнь.

– Если Эниа хочет мне помочь, так почему бы нам не пересидеть в убежище, пока не пройдут выборы? Придя к власти, она сможет отменить Трибунал, дать амнистию Заклейменным, или что там она обещала.

– Ты нужна Эниа, чтобы убедить избирателей в необходимости разогнать Трибунал. Ты единственная Заклейменная, сумевшая пробудить сочувствие в обществе. Благодаря тебе они увидели, что мы тоже люди, теперь благодаря тебе к нашим историям стали прислушиваться, а только так, делясь своими историями, мы сумеем добиться перемен. Чем злее преследует тебя Креван, тем больше людей задаются вопросом, какие у него побуждения. А самое главное – у тебя есть оружие. У тебя есть запись. Пусть все ее увидят.

Но у меня нет записи. Этот секрет я от него утаила. Кровь прихлынула к щекам – я обвинила Кэррика во лжи, а сама тоже лгу. Но разве его ложь не хуже в сто крат?

– Эниа Слипвелл, как и все остальные, использует меня в своих интересах, – сказала я. – Как я могу ей доверять? Ей нужны голоса избирателей, чтобы добиться власти. Но, если она станет премьер-министром, кто знает, как она поступит – может быть, отступится от всех посулов, и что тогда будет со мной? Ты прав, Кэррик: только я сама за себя. Каждый преследует собственный интерес, пора и мне о себе подумать. И для этого никто не нужен. Ты мне не нужен.

Он заморгал, удивленный, обиженный. Глаза меняли цвет от черного до карего, до лесного ореха, появились зеленые блики.

Но, не позволяя себе передумать, я повторила:

– Уходи. С этим я разберусь сама.

Я вышла из комнаты и отправилась на поиски Рафаэля, который, уверена, подслушивал наш разговор от слова до слова. Адвоката я нашла в кухне, он кормил малышку банановым пюре.

– Через тридцать пять минут стражи будут здесь, – напомнил он. – Тик-тик-тик. Остаешься?

Я кивнула.

– Одна?

Хлопнула дверь, заревел мотор. Да, теперь я совсем одна.

37