Ideal жертвы

Моя мама, пережившая похищение, а затем счастливое возвращение внука, стала настолько трепетно к нему относиться, что не отходит от него ни на шаг. Максимка чувствует повышенное внимание к собственной персоне и начинает потихоньку наглеть. Придется мне, когда я вернусь (или, может быть, заберу его из Кирсановки), срочно заняться его воспитанием.

Что касается меня – мы с Костей действительно поехали в Москву...

...Мы несемся по трассе на его иномарке. Окна открыты, и теплый воздух треплет наши волосы. Костя улыбается, шутит, иногда его правая рука гладит мне бедро и колени. Я кричу ему: «Крепче за баранку держись, шофер!» – а Костя говорит, что не может от меня оторваться и предлагает съехать с трассы на проселок, прямо в лес... Недолго думая, мы так и поступаем. Потом снова садимся в машину и мчимся вперед...

Правда, когда Костя утверждал, что приглашает меня в столицу без всякой задней мысли, он опять врал.

На самом деле это не просто поездка двух любовников. Константин признался, что моей персоной заинтересовались в той самой таинственной организации, на которую он работает. Поэтому я еду на собеседование. Мой любимый считает, что с моим характером и с теми навыками, которые мне когда-то дал Юрик, а потом я оттачивала самостоятельно, у меня неплохие шансы.

Так что вполне может быть, что я стану работать в столице.

А что касается наших отношений...

Костя не скрывает, что ему хорошо со мной, что я ему желанна.

Однако (я же вижу!) он охотно поглядывает и на других симпатичных женщин. И познакомиться со своими родителями пока не предлагал. Так что нашла ли свою вторую половинку – я до сих пор не знаю.

Бэла

Я честно прожила в «Ариадне» до окончания путевки, похудела еще на четыре килограмма, и вся одежда на мне – ох, до чего же приятно! – теперь болталась. Лицо тоже утратило прежнюю пухлявость, но больше всего я гордилась руками – прежде то были кувалды в духе кустодиевских девиц, а сейчас, спасибо регулярным занятиям с гантелями, – их украшают не жир, но мышцы.

Бэлочка, в кого ты превратилась! – завидев меня на пороге, ахнула мама.

– А что не так? – растерялась я.

Вообще-то я надеялась, что похвалят – все-таки минус десять кило, и новая стрижка, сделанная перед свиданием с Костей, мне идет, и отсутствие пухлых, румяных щечек, по-моему, тоже.

Но у нас в семье в почете исключительно кустодиевские дамы – поэтому вместо комплиментов моему преображению мама с бабулей весь вечер причитали по поводу худобы и бледности их кровиночки.

– Да и взгляд у тебя стал какой-то затравленный, – ворчала бабушка.

А мама пытливо вгляделась в мое лицо:

– Ты, Бэлка, того... не беременна?

Тут я совсем рассердилась. Отодвинула недопитый чай, хмуро посмотрела на квохчущих родственниц:

– Ерунду какую-то говорите!

И не удержалась от подколки:

– Это только вы из отпусков младенцев привозили... А я человек современный. Меры принимаю.

И, конечно, вызвала новый взрыв негодования: я, видите ли, не только дерзкая и злоязыкая, но еще и гулящая! Это я-то, которая в «Ариадне» считалась последней тихоней!

...Естественно, что после такого приема я и в гости к отцу ехала с опаской. Боялась, что тоже начнет гадости говорить, да еще и снова упрекнет, что я с альфонсами в санатории связалась.

Однако папаня, увидев меня, аж присвистнул:

– Бэлочка! Ты ли это?

Я внутренне напряглась, а он обнял меня и восхищенно произнес:

– Просто другим человеком стала! Постройнела, похорошела, глаза горят!

Даже мачеха неохотно признала:

– Тебе новый цвет волос идет. Это тон «медовый луг», да?

Папуля, насмешливо взглянув на жену, произнес:

– Вот и верь после этого, что только в Швейцарии отдыхать можно! Все, я решил: мы на майские праздники тоже в «Ариадну» поедем.

Мачеха возмущенно сверкнула глазами, а я фыркнула:

– Не советую. Опасное место...

И начала в красках рассказывать. Про странные смерти клиенток после занятий шейпингом. Про ведущего врача Старцева, который, как оказалось, посягал на деньги своих пациенток. Про его арест – на моих глазах. Апофеозом, про перестрелку, в которой погибли директор санатория и его личный охранник – и вполне могли пострадать мы, ни в чем не повинные гости...

Отец с мачехой слушали и только ахали.

А когда я закончила, мачеха едко прокомментировала:

– Нет уж, я лучше в Швейцарию. Пусть дороже, зато тише.

Папа виновато сказал:

– Ох, Бэлочка, прости, что тебя туда отправил! Если б я только знал!..

Внимательно оглядел меня всю и задумчиво произнес:

– Я тебя, наверно, теперь в Баден-Баден пошлю – внести в новый имидж последние штрихи.

– И в Милан – приодеться, – быстро добавила я. (По поводу изумительного шопинга на улице Монте Наполеоне меня просветила опытная насчет шмоток Катюха). – И еще в Вену, на бал – знаешь, как я теперь вальс танцую?

Ожидала, признаться, что отец возмутится и выдаст что-нибудь вроде: «Ты, доченька, не зарывайся!» – однако тот покорно произнес:

– Конечно, конечно – ты теперь сама выбирай, куда хочешь поехать...

А мачеха стрельнула в меня завистливым, но и одновременно уважительным взглядом.