Ideal жертвы

«Я, Бодрова Лилия Леонидовна, паспорт серии 45 06 номер 408468, выдан 13 ноября 2007 года УВД г. Кирсановка, обязуюсь выплатить семье пострадавшей 30.000 (Тридцать тысяч) долларов США. Число, подпись».

Я изумленно взглянула на шефа. Пробормотала:

– Что за ерунда?

– А ты думала просто так уйти? – равнодушно пожал плечами директор.

– Но с какой стати я должна платить?

– Считаешь, мы тебя бесплатно покрывать станем? – усмехнулся он.

Я разозлилась:

– Пожалуйста, не покрывайте! Я здесь вообще ни при чем.

– Тебе заключение о смерти показать? Не вопрос, врачи со «Скорой» оставили.

Он швырнул мне официальную, с двумя подписями и печатью бумагу.

«Острый инфаркт миокарда, спровоцированный чрезмерной физической нагрузкой», – прочитала я.

А директор продолжал давить:

– Поэтому, Лилечка, никаких сомнений нет. До смерти свою клиентку довела именно ты.

– Не доводила я никого! Она от силы десять приседаний у меня сделала! От этого не умрешь!

– Это ты, – директор плотоядно улыбнулся, – ее мужу будешь рассказывать. И ее детям. Двух сыновей сиротами оставила. Хочешь, устрою вам теплую встречу?!

Я представила, какие слова сказала бы человеку, который, не дай бог, угробил бы моего Максимку, и пробормотала:

– Нет... Не надо.

– Или, может, ты в милицию хочешь? – повысил голос Арсений Арсеньевич. – Я тебе и ментовку организую. Будешь свои оправдания в КПЗ лепетать! – И злорадно добавил: – Только гарантирую: тебе не поверят.

Я еще раз пробежала глазами расписку. Нет, конечно, я не хочу в милицию. И с родными погибшей клиентки встречаться не хочу. Но тридцать тысяч долларов – сумма для меня абсолютно нереальная.

Я твердо произнесла:

– Можете звонить в милицию. Платить я не буду.

– Дура, – спокойно произнес директор.

И действительно взялся за телефонную трубку. А я лихорадочно размышляла над ситуацией. С какой стороны ни взгляни, выходило, что милиция, следствие и суд для меня выгодней. В умышленном убийстве точно не обвинят, а причинение смерти по неосторожности – статья, кажется, не очень серьезная. В худшем случае пару лет дадут – и то, скорее всего, условно.

Однако директор явно звонил не в милицию. Он лишь коротко буркнул в трубку:

– К Воробьеву ее.

И в кабинет тут же ввалился амбал Кирюха в сопровождении верной парочки прихлебателей. Я даже пикнуть не успела – меня подхватили под руки и куда-то поволокли. Сначала по коридору, потом по лестнице, мы миновали первый этаж, но на улицу не вышли, стали спускаться ниже, в подвал. Темный коридор, запах сырости, сумрак, ни единого окна, толстенные стены. Наконец, довольно просторная комната. Тускло освещенная, без единого окна. И в ней человек, от одного взгляда на которого сердце мое ухнуло и провалилось куда-то глубоко-глубоко. Вроде обычный мужик. Тщательно выбритый, с аккуратно зачесанной челочкой и подстриженной полоской усов. Но его глаза! Светло-серые, почти белые, с крошечными черными точками зрачков, они буравили, проникали в душу, убивали...

Я инстинктивно отпрянула. Но бежать было некуда – за моей спиной держал оборону Кирюха со своими приспешниками. Белоглазый дядька подошел ко мне почти вплотную. Схватил за подбородок. Еще раз внимательно – будто натуралист, только что наколовший на иголку очередную бабочку – просверлил меня своим взглядом. И вдруг резким движением ударил в живот.

Юрик, профессиональный каратист, когда-то учил меня, как надо держать удары. Напрячь мышцы, а главное – отпустить боль от себя. Представить, что бьют не тебя – манекен. Я даже пыталась освоить эту науку. Однако сейчас она мне совсем не помогла, потому что меня пронзила нереальная боль. До кончиков пальцев. А страшный дядька спокойно выждал, пока я отдышусь – и врезал снова. Еще больней. А, когда я стала оседать на пол, подхватил под мышки и доверительно произнес:

– Это ведь только разминка.

За его спиной я увидела блеск каких-то ужасных стальных инструментов и пылающий камин.

...А еще через десять минут расписка – с моей подписью! – уже лежала у директора в сейфе.

– Теперь пошла отсюда, – брезгливо велел Арсений Арсеньевич. – И на глаза мне больше не попадайся.

Я, как во сне, вывалилась из его кабинета. В предбаннике меня ждал Кирюха. Прежде безжалостный, сейчас он потрепал меня по плечу и посоветовал:

– Пойди. Отлежись.

– Что? – Его слова доносились до меня, как сквозь толстый слой ваты. Голова кружилась. Я покачнулась – и Кирилл еле успел меня подхватить. Придержал за плечи, досадливо забормотал в ухо:

– Да успокойся ты! Подумаешь, проблема! За годик рассчитаешься!