Идеалист

Стас с сожалением взглянул на меня, как на блаженного, и, как раньше, повертел пальцем у виска. Мы еще немного помолчали, и я дал знак Саше, чтоб тот расплатился по счету.

– Ну чего, брат, – я хлопнул Стаса по плечу. – На связи я, в общем. Ренат, кстати, тоже. Звони, если совсем прижмет. Не пропадем.

– Не пропадем.

Он чуть растерянно улыбнулся. Мы чокнулись, допили и разошлись в разные стороны.

Москва встретила неожиданно хорошей погодой. Настроение было – лучше некуда. Направляясь из аэропорта в город, я сосредоточенно серфил в интернете и попутно отвечал на звонки.– Да в порядке он, жив, здоров. По бизнесу разве что задница, но не смертельно. Тебе тоже привет передавал. Набери его, надо сделать, чтоб он приехал. Ну, вымани как-нибудь, я не знаю. Нет, Ренат, послезавтра не могу. У меня в министерстве круглый стол какой-то, ну, типа совещания, по прессе, ага. Нет, спасибо. А ты сейчас где? Где?! У жены?! Вернулся-таки? Ну и придурки... Да не, ничего. Давно пора, я говорю. Ладно, давай, на связи.

Телефон зазвонил снова. Я скользнул взглядом по дисплею, улыбнулся.

– Алло, Илюш. Ты уже приехал?

– Почти. Еду из аэропорта.

– Просто едешь?

– Нет. Читаю стихи. – Водитель покосился на меня в зеркало.

– Ну, я серьезно спрашиваю.

– А я серьезно отвечаю. Зашел вот на «Литпром», а там новый стих Орлуши. Очень трогательный. Хочешь, почитаю?

– Конечно!

– Я уйду из Москвы в свой, пока недостроенный, город. Где в каналы Венеции смотрится Спас-на-Крови. Где ночной Тюильри, словно бритвой, Невою распорот. Я уйду навсегда...

– ...в так знакомый мне город любви... Ты чего, Илюш? Старое же стихотворение. «Гастарбайтер города любви» называется. К тому же его уже давно можно просто послушать вживую, потому что «Литпром» уже давно запустил свое радио. А ты слишком много работаешь.

– Не знаю, – угол рта непроизвольно дернулся в не самой искренней улыбке. – Мне вот только попалось. Смотри-ка, какая продвинутая. А что за радио-то? Где?

– Радиолитпром слитно, точка ру.

– Спасибо, солнце... мое.

– Жду. Целую.

– Пока. Я тебя тоже.

Миновав шлагбаум с охраной, машина остановилась у моего подъезда. Водитель обернулся:

– Во сколько завтра, Илья Ильич?

Я немного подумал. Улыбнулся своим мыслям.

– Не надо. Завтра не надо. Устал.

Водитель понимающе кивнул. Я вошел в подъезд, кивнул консьержке. Вызвал лифт, поднялся на свой этаж и нажал кнопку звонка.

Она открыла мне дверь, чмокнула в щеку.

– Ужинать будешь, журналюга?

– Нет, спасибо. Я не голоден, – ответил я, разуваясь и доставая из портфеля ноутбук. – Можно я поработаю?

– Нет, нельзя! – обеими руками она схватила меня за воротник и втащила в спальню.

Через час, когда она уснула, я вышел и тихо прошел в кабинет. Сев за стол, я достал из ящика бутылку виски, налил полный стакан, потом включил компьютер и вошел в одну из запароленных папок. В ней я открыл еще одну запароленную папку, потом еще одну и наконец добрался до следующей, озаглавленной «Маша». И еще около часа сидел, пил, разглядывая фотографию за фотографией.

Допив стакан, я закрыл папку, выключил компьютер, устало вздохнул и отправился в спальню.

Я каждую ночь это проделываю.

Потому что я идиот. 2009, Москва – Киев