Идеалист

– Ну что ж, – живо начал я. – Родился ваш так называемый герой в тысяча девятьсот седьмом году, во Львове. Это город, равно как и вся Галиция, принадлежал тогда Австро-Венгрии, и западноукраинская элита своих симпатий к австрийской короне даже не скрывала. Впрочем, это им ничуть не помогло – когда в восемнадцатом году империя Габсбургов распалась, право на самоопределение получили все народы бывшей империи, кроме галицийских украинцев...

– Великая историческая несправедливость! – вставил Андрий Тарасович.

– Не факт, – одними глазами усмехнулся я. – Могу вам напомнить, что в восемнадцатом году независимая Украина уже существовала. Столица ее находилась здесь же, в Киеве. А была и еще одна – тоже независимая, но уже советская республика. Со столицей в Харькове. И главы государств Антанты резонно сочли, что появление третьей Украины будет, пожалуй, некоторым перебором. И Галицию передали Польше. Местной же элите, благоговевшей перед блеском полусгнившей уже габсбургской империи, это не понравилось...

– Переходите к Шухевичу, – прокряхтел Пацюк, потарабанив пальцами по столешнице. – Не отвлекайтесь.

– Даже не думаю, – шпарил я словно по шпаргалке. – Всего лишь описываю предпосылки появления такой фигуры, как Шухевич. Дальше будет проще. Итак, недовольство западноукраинской элиты и буржуазии проявилось не сразу. Лишь к концу двадцатых годов, когда стало понятно, что львовян не допустят к рычагам власти польского государства, западная Украина решилась на сепаратистскую склоку. Подгадали к экономическому кризису. Именно тогда крайне популярным в обществе стало германофильство. Львовские лавочники и мануфактурщики мечтали о своем тоталитарном государстве, построенном по немецкому образцу – о государстве фашистском, как Польша Пилсудского и Венгрия Хорти. Помимо поляков у сторонников независимости появились новые враги – евреи, в чьих руках был сосредоточен значительный капитал. Установление украинской диктатуры фашистского типа позволило бы увести значительные денежные активы у еврейских предпринимателей.

– Но при чем тут Шухевич? – спросил Пацюк.

– При том, что эта среда его и взрастила. Начинал он как заурядный боевик, террорист. Образованную в двадцать девятом году ОУН, Организацию украинских националистов, современники характеризуют как крайне жесткую организацию профашистской направленности. Что же до Шухевича, то свое первое убийство он совершил в двадцать шестом году, будучи членом террористической группировки УВО. Убил польского школьного инспектора. Детское убийство, по сути. Будущий герой мстил за школьные обиды. Следующее он совершит пять лет спустя, уже не один, а с Бандерой и его гоп-компанией. Он примет участие в убийстве польского парламентского делегата, приехавшего во Львов просто поговорить, найти общий язык с мятежным регионом. К тридцать третьему году наш герой успел отметиться как участник нескольких покушений, в том числе и на советского дипломата Майлова. Однако куда больше рискованных терактов юному Шухевичу пришлись по душе издевательства над мирным населением. Вошел во вкус, так сказать.

– Кого вы имеете в виду под мирным населением? – с сарказмом поинтересовался Пацюк.

– Польских переселенцев, пан профессор, – в тон ответил я. – Это были польские бедняки, переехавшие со своим нехитрым скарбом в Галицию. Увы, они даже не подозревали, что Западная Украина их польскому правительству подчиняется лишь формально. В отношении новопоселенцев никто и не думал соблюдать закон. Поляки думали, что едут в цивилизованные края, но попадали словно на Дикий Запад. Польская власть была настолько слаба, что фашиствующие ОУНовские молодчики, среди которых одним из заводил был Шухевич, этих стражей порядка ни в грош не ставили. Их избивали, запирали в сараях. Обычно банда Шухевича действовала довольно-таки негуманно. Они поджигали хутор со всех сторон. В огне гибли люди. Полиция смотрела сквозь пальцы...

– Зачем вы передергиваете?..

– А что бы в наше время сказали о группе лиц, которые организованно, сговорившись со стражами порядка или тупо их запугав, поджигают населенный пункт? Мне почему-то кажется, что отморозков ловили бы всей страной. Но Западная Украина тридцатых годов была весьма своеобразным регионом. Кстати, еще тогда львовская элита рвалась в Европу. Но не в качестве провинции захолустной Польши, а через посредничество могущественной Германии. И не гнушалась для достижения этой цели никакими средствами – существуют свидетельства, что уже в тридцать третьем году вся верхушка ОУН, включая Бандеру с Шухевичем, была завербована немцами.

– Чушь! – воскликнул профессор.