Идеальна для меня

— Надеюсь, только с хорошей стороны, — он выхватил мою руку, оставляя на запястье краткий поцелуй. Мне же оставалось только надеяться, что речь идет о работе.

— Несомненно, — хмыкнул он, переводя смеющийся взгляд на Шульца. — О, смотрите, Эмми! Он ревнует меня к вам, представляете? А я между прочим счастливо женат! Что же говорить о свободных мужчинах, а? Вы, верно, как в тюрьму попали? Ха-ха…

Я резко посмотрела на Конрада и с удивлением заметила очаги зарождающейся злости. Только вот отделить их от привычной стальной маски мог лишь человек знающий Шульца «от» и «до». Еще несколько минут назад я была наивно убеждена, что только я так умею.

— Ты заставляешь меня раздумывать над тем, чтобы уйти прямо сейчас, Геб. — Конрад многозначительно приподнял бровь, а затем улыбнулся краешками губ. — Эмми, это Габриель Файкер. Мой хороший давний друг.

Часть 48

— Настолько давний, что я помню, как этот человек улыбался… — театрально ахнул Геб, повернувшись ко мне и комично быстро кивая. — Поверьте на слово. Конрад Шульц на самом деле когда-то улыбался. Это было давно, и теперь больше походит на миф.

Я усмехнулась, промолчав о том, что буквально сегодня утром удостоилась чести лицезреть эту редкую улыбку. Только теперь я сомневалась, что в ней было что-то искреннее и настоящее. Теперь я ни в чем не была уверена…

— Познакомьтесь с моей женой Флорой! — Геб повернулся и кивнул на подходящую к нам платиновую блондинку лет сорока, в коротком красном обтягивающем платье. В руках ее был полупустой бокал вина, а походка больше напоминала маятник, с трудом находящий равновесие и удерживающийся на ногах. — Наши четверо детей гостят у бабушки в Сан-Тропе, так что не имеем возможности представить их лично, Эмми.

Мы прошли к широкому стеклянном столу, украшенному живыми бело-лиловыми цветами, где под бутылку вина Геб рассказал, что в браке уже двадцать лет. Что Флора его первая и последняя любовь на этом свете. Они не стеснялись целоваться при нас, обмениваясь интимными нежными фразочками, заставляя меня ощущать себя неуютно.

— Что же, Конрад… — Флора повернулась к мужчине, недобро сверкнув своими ярко-зелеными глазами. Если Геб производил впечатление открытого миру простого парня, то жена его очень сильно смахивала на наглую и беспардонную светскую сплетницу, выискивающую повод для новых сенсаций и красных заголовков. — Сорок лет и холост. Хм! Когда же ты собираешься, наконец, обзавестись потомством и женой? Это становится уже неприличным!

— Неприличным для кого? — в стальном голосе Шульца читалась едва уловимая насмешка.

Я поморщилась от того, насколько неприятно звучали слова жены Геба. Будто Флора ступила ногой на что-то личное и приватное. Геб поперхнулся и, кажется, похлопал жену по ноге под столом, но та сделала вид, будто не заметила. И повернулась ко мне.

— Эмми, вам пора как-то на это повлиять! Неужели вы не знаете, как затащить мужчину под венец? — слова застали меня в тот момент, когда я опрометчиво решила отхлебнуть вина. — Поверьте, такой лакомый кусочек, как Шульц, с радостью приберут к рукам… Вам стоит только расслабиться — и рыбка поймана другим рыбаком! Ам — и все.

Я закашлялась, прикрываясь салфеткой. Лица Шульца мне не было видно из-за разделяющей нас икебаны, только вот взглянувший на него Геб тут же побелел и злобно воскликнул:

— Флора, закрой, наконец, рот! — Женщина тут же прикусила язык, тогда Геб спокойно продолжил, пряча нервозность за нелепым смехом. — Они сами разберутся. Лучше расскажи, какую чудесную поездку мы совершили в этом году. В особенности про то, как ты умудрилась перепутать Эйфелеву башню с Пизанской…

Отодвинув салфетку, я с ужасом заметила несколько красных капель вина на платье. И пусть на черном бархате разглядеть их было практически невозможно, но это была вполне себе объективная причина, чтобы сбежать вон из-за стола, как можно дальше.

— Простите, мне следует срочно припудрить носик, — вежливо улыбнувшись, я поспешно встала и поймала на себе недовольный мечущийся взгляд Шульца. Естественно, при посторонних он не стал бы демонстрировать свое истинное нутро, потому я была в выигрыше.

В пентхаусе Файкеров гостиная находилась в конце коридора первого этажа. Сперва я действительно шла в уборную, а затем вдруг увидела неизвестную входную дверь. Она так и манила меня своим соблазнительным пальчиком.

«Это твой шанс, Браун! Ну же, смелее! — подбадривал внутренний голос, когда я застыла в десяти шагах от возможной свободы, неуверенно кусая губы в кровь. — Ты сможешь. Просто открой ее и беги».

Только вот, как и ожидалось, за дверью стояла целая орава охранников: десять — Шульца и десять — Файкеров. И это, не считая выделенных элитным домом.