Идеальна для меня

— Забудь про Рона, — рыкнул он, а затем, шумно выдохнув сквозь зубы, будто сорвался. Движения его стали быстрее, наполняя все больше, толкаясь агрессивнее. — Я подарил ему мечту, могу поменять ее на что-то менее оптимистичное, если ты еще хоть раз упомянешь его гребаное имя.

Набравшись откуда-то взявшейся смелости, я приподнялась на локтях, упираясь взглядом в раскрасневшегося мужчину. На лбу его пульсировала синяя венка, желваки играли, кадык бешено вздымался. Во время того, как его бедра двигались вперед, а пальцы до боли и ссадин сжимали кожу, меня не покидала странная мысль: «А что если снять его рубашку? Увидеть, как под шрамами и порезами напрягаются мускулы тела? Возможно, тогда бы я разглядела в боссе живого человека…»

Но вслух лишь саркастично прыснула, закатив веки, хотя слова больше напоминали несдержанный стон:

— Ревнуешь?

В глазах Шульца появилось нечто, похожее на грубую насмешку, они будто издевались: «Как такую, как ты, можно ревновать?» Где-то между невероятным наслаждением и абсолютной нирваной промелькнуло нечто напоминающее тоску.

«Действительно, как такую, как я, можно полюбить? — неоновой вспышкой возникло в сознании то, что я и так всегда знала, просто боялась озвучить. — Ронни сбежал, сверкая пятками. И другие сбегут…»

Глаза стали влажными от странной душевной боли, эта маленькая слабость легко можно было списать на перевозбуждение.

— Я не люблю делиться, — наконец, ответил мужчина, настороженно вглядываясь в мое лицо, будто подозревая неладное. — И не собираюсь, Эмми. Помни это, если решишь навлечь на кого-то неприятности.

Поморщившись, я откинулась обратно, глядя исключительно на светлое небо необычно безоблачное, как для Нью-Йорка.

— Пошел ты в задницу, Конрад, — в сердцах выпалила я, словно какая-то торговка с базара. Но, в отличие от прошлого, на этот раз стыдно или неловко не было.

Я взвизгнула, когда он резко вышел из меня и перевернул на живот. Его член скользнул между моих ягодиц, упираясь в тугой сжатый сфинктер.

— Меня опасно туда посылать, — холодно предупредил тот, растирая указательным пальцем проход. Одернувшись, я попыталась отпрянуть в сторону, а он придавил меня к крышке капота своей тяжелой ладонью.

— Нет, — тело напряглось в ожидании жгучей боли, чего-то нестерпимо ужасного. Но все, что удавалось почувствовать в конкретный момент — аккуратный и осторожный массаж там, где не должно было быть ни одного мужчины. — Не надо, прошу!

— Продолжай, — протяжный голос вибрировал, когда Шульц ритмично двигался между ягодиц налитой кровью головкой. — Что ты еще обещаешь?

Немного подумав, я честно прошептала:

— Ничего… Ничего не могу пообещать.

Мне показалось, словно мужчина позади напрягся, хотя лица его увидеть я и не могла. Лишь на мгновение он замер, а затем с глухим стоном вошел в меня, оставляя в покое ягодицы. Придавив меня к капоту своим телом, Шульц протиснул руку в низ, снова накрывая клитор. Волна удовольствия откинула посторонние мысли и душевные терзания. Я прогнулась, насколько это возможно, ощущая ритмичные вбивания Конрада снова и снова. Его нос утыкался мне в шею. То ли он задыхался, то ли жадно вдыхал запах кожи…

— Это, по крайне мере, честно, — отдаленно услышала я шепот мужчины. Или мне показалось? В ушах предательски звенело, пульс отбивал битами в ушах странную, грязную мелодию.

Шульц удерживал меня за шею крепко и цепко, будто подминая под себя. И где-то отдаленно краем сознания я принимала его агрессивное желание, доминирующие повадки. Мне нравилось то, как член его пульсирует внутри от моих несдержанных всхлипов; нравилось, как он наливается кровью, стоит мне оттопырить ягодицы чуть больше назад.

— Я хочу, чтобы ты кончила, — глухо приказал он мне, дал свое прямое распоряжение.

И тело откликнулось на эту просьбу, растворяясь в странной, пространной свободе. Взрывной разряд заставлял мое нутро сокращаться снова и снова, сжимая член мужчины в самые настоящие тиски.

— Черт… — выдавил из себя босс на судорожном вдохе.

Он зарычал так хрипло, что я вновь задрожала от его несдержанности и окончательной потери контроля над эмоциями, а затем Конрад кончил в меня, вбиваясь так мощно, глубоко, основательно, упираясь носом в ложбинку на шее. Будто хотел растянуть процесс, оставить на теле свою метку.

И когда по внутренней части бедра потекло что-то холодное и мокрое, я вдруг очнулась от странного наваждения: «Он шантажировал тебя интимным видео! Оставил голой в публичном месте! Лишил жениха! Обращается, как с вещью! — внутренней голос кричал на меня так громко, что разыгралась мигрень. — И теперь ты кончаешь на капоте машины, как какая-то грязная шлюха… Кто ты после этого, Эмми Элизабет Браун?!»

— Мне понравилось, — голос мой казался мертвым, сухим и холодным. — Теперь я могу отправиться домой?

Часть 23