Идеальная афера

– Он тоже так решил, а потому растерялся. Не соврал. Дело в том, что это в Светлораднецке нам "хвост" не вешали. А вот в Москве, во вторник утром, за мной слежка была! Я тебе не говорил, потому что сам не придал большого значения, забылось как-то. Сегодня – вспомнилось. Вдумайся, через какие-то сутки после начала нашей работы по делу меня начинают пасти. Кто мог дать такую команду, кто знал обо мне, о том, что я начинаю копать на пару с тобой обстоятельства смерти Беззубовой и все сопутствующие сертификационные помои? Кроме Петра Николаевича Орлова – только местные! Беззубова исключаем сразу. Не затем же он нас на помощь позвал, чтобы "хвосты" вешать и палки в колеса ставить. Тогда кто? И тут я вспомнил, что уже в понедельник после нашей героической борьбы с канарейкой Петр собирался связываться с Беззубовым на предмет твоего легендирования. Он и связался! Но когда выяснилось, что человек, повязавший Джанджубаева, – московский оперативник, который уже сутки торчит в НИИХ под легендой, то этот фактик Беззубова страшно удивил! Возмутил даже. Что, в свою очередь, предельно удивило меня. Как же, думаю, так? Он что, забыл от злости, что сам же... Так вот – не сам! Заместители на что?

– Понял, – обрадованно подхватил Кряч– ко. – Нет, дай-ка я еще одну закурю! Все-таки хорошая тебе, Гуров, голова досталась.

Лев польщенно хмыкнул. Затем продолжил делиться с другом своими выводами:

– Почему налет осуществили так нагло? Только потому, что нападавшие не боялись быть блокированными и повязанными почти сразу после нападения! Они, точнее, их хозяева, знали – некоторый запас времени будет. Только Осадчий мог незаметно, не рисуясь и не подставляясь под удар, организовать такую проволочку. Даром, что ли, он тут главный по борьбе с оргпреступностью?! Кроме того, Калюжный не смог бы так быстро, меньше чем за двенадцать часов, выйти на мафиозные группировки, у него другая специфика работы. Осадчий же – запросто.

– Представляю, – прокомментировал Крячко, – сколько у него в тех группировках внедренок! Значит, вся загвоздка здесь в сладкой парочке Мачо – Коля Гроб. В их грызне.

– Не-ет! Это кто-то очень хочет, чтобы мы так думали! Это нам под нос суют жирную косточку с мафиозно-спиртовым душком. Чтобы мы купились, пошли по следу, других запашков не замечая. Бензиновых. Нефтяных.

– Что еще за "кто-то"? Опять твои, – Крячко недовольно покачал головой, – фантазии.

– А вот ты послушай!

Слушал Крячко долго. Лев подробно изложил ему весь ход своих мыслей. Особо подчеркнув роль загадочного "верблюда", как для себя он устойчиво называл их со Станиславом главного противника.

– И наконец, Осадчий мне лгал в глаза. Он был вышиблен из колеи тем, что один бандитский труп все же остался там. Он сглупил, растерялся. И тем выдал себя. Конечно же, он знал Барончика.

– Лев, но если он оборотень, то грош цена всем его данным по чеченцам. Да, вчерашним. Тем, которые ты скинул в Москву Лисицину. Если тот, о ком ты говоришь, "верблюд" пресловутый, проходил по его базам, то Осадчий просто не укажет его. Скроет. С кем тогда Лисицину искать пересечения?

– Нет, Станислав! Для этого он должен быть одновременно и слишком умен, и слишком глуп. Он не настолько умен, чтобы, не зная сути лисицинской программы, понять, зачем мне его данные. Но не настолько глуп, чтобы не понять – скрывая конкретного человека, полностью выводя его из зоны моего внимания, он безумно рискует! Первая независимая перепроверка – и скрытый им человек высвечивается сразу. Однозначно. Поэтому, если мой "верблюд" чеченских кровей да притом засвечивался в светлораднецком криминальном мире, то Осадчий никоим образом не станет его закрывать вчистую. Он понадеется на старое правило: лист прячут в лесу. Как среди полусотни фамилий вычислить нужную? Про "пересечение"-то он ни сном ни духом! Так вот, он, я уверен, добросовестно передал мне то, что я от него требовал. Но! Взволнованный вопросом: "А на фига москвичу именно такие сведения? Да еще вкупе с кадровыми списками НИИХ?", он тут же запускает механизм экстренной тревоги.

– То есть связывается с твоим загадочным "верблюдом"?