Идеальная для колдуна (СИ)

Амели подошла и участливо протянула руку:

— Что вы.

— Кто же так бесшумно входит, милая! Сердце стерпит — так ноги не устоят. Я женщина грузная.

Амели помогла тетке спуститься:

— Так что же вы влезли? Хоть бы попросили кого.

— Кого? — тетка обтерла пыльные руки о фартук и поправила чепец. — Уж не тебя ли, госпожа? А, может, мессира кликнуть? Ему уж только и дело, что до моих горшков.

Амели пожала плечами:

— Нила. Или хотя бы Орикада.

— Орикада? — тетка звучно сплюнула. — Только этого засранца не хватало. Всю кухню облазит, разворошит. Шерсти накидает. Третьего дня корзину миндального печенья уволок. А что не уволок — понадкусывал. Этой нечисти ход в мою кухню заказан — дальше порога не пущу, метлой погоню. Весна у паразита! Совсем стыд потерял.

Амели улыбнулась:

— Ему одиноко.

Тетка фыркнула:

— Это что это? Среди людей живет.

— Так ему не человека… — Амели опустила голову. Вдруг стало грустно, обидно за маленького паразита. — Ему бы такую же, как он сам. Он говорил как-то. Только Феррандо отказывает.

— Вот удумал! — Соремонда поджала губы. — Тут от него одного не знаешь, куда деться. А с двоими такими и вовсе с ума сойдешь.

Амели вновь пожала плечами:

— Не знаю. Матушка всегда говорила, что человеку нужен человек. А демону, наверное, нужен демон. Видно, так Создателем положено.

— Хворостина ему хорошая нужна — вот и все дела.

Тетка не сдавалась. Видно, очень осердилась из-за печенья. Впрочем, Амели бы тоже осердилась. Но она вспомнила огромные желтые глаза. Разве многого хотел Орикад? И разве Феррандо имел право отказывать ему в такой естественной потребности?

Амели не ответила, но Соремонда все не унималась:

— Вот и мак, поди, тоже он уволок. Всю кухню перерыла — не нашла. Придется Гасту в город посылать.

Амели встрепенулась:

— Для чего мак?

— Так в воскресенье Неурскую деву славят — первый день лета. Большое гуляние у мельницы в Сансоне. Разве не знаешь? Каждый год прилавок арендую, маковые бисквиты пеку и раздаю. Положено сладко есть. Дело богоугодное, пропустить никак нельзя.

Амели замерла, чувствуя, как в горле собрался ком:

— А на мельницу кто возит?

— Я и вожу. Племянник на козлы садится. Это чтобы Гасту лишний раз народ не пугал. В прошлом году я даже в хороводе плясала. Хорошо!

Амели сжала пальцы до ломоты:

— Тетушка, а мне с вами никак нельзя? Я и с печевом помогу.

Соремонда повела тонкими бровями:

— Отчего же нельзя? Праздник. Дело нужное.

Амели опустила голову:

— А как вы думаете, Феррандо меня отпустит?

Тетка хмыкнула и рассмеялась:

— Отчего не отпустить? Ты же на праздник, а не в бега подалась. Или к любовнику!

Тетка Соремонда озвучила то, что сама Амели не успела даже подумать. Если и есть возможность вырваться отсюда, то мельница в Сансоне — единственный шанс.

Глава 38

Амели едва не приоткрыла рот, уперлась кулаками в столешницу и смотрела в никуда. Мельница — это значило выехать за ворота. За город. А тетка Соремонда… удрать от нее будет проще простого. Правда, нет ни медного лура.

Но есть драгоценности.

Отчаянная мысль пришла так расчетливо и внезапно, что Амели на мгновение оглохла.

— Что с тобой, госпожа? — тетка Соремонда шлепала ее по руке.

— Что? — Амели порывисто обернулась, чувствуя, что пальцы стали ледяными. Сердце колотилось так сильно, будто ее застукали на месте преступления.

Она сама не понимала, что делать с этой крамольной мыслью. Безумно, опасно. Недопустимо. Куда она пойдет, сбежав?

— Побледнела. Сама не своя. — Тетка отстранилась, уперла руку в крутой бок и игриво улыбнулась: — Уж не подурнело ли? Присядь-ка, милая.

Соремонда услужливо придвинула табурет, Амели опустилась, не чувствуя ног. Если так дурно от самой мысли, то что будет, если решиться?

Тетка не отставала:

— Тошнит?

Амели покачала головой:

— Нет. Подурнело что-то, — врала, как могла.

Кухарка восторженно кивала, глаза заговорщицки блестели:

— И давно тебе дурнеет по утрам?

Что за глупый вопрос? Амели просто пожала плечами:

— Мне не дурнеет.

Тетка еще отстранилась на пару шагов. Смотрела так пытливо, будто придирчиво выбирала на рынке цыплячью тушку. Наклоняла голову. Вдруг встрепенулась, выставила на стол кувшин с молоком, холодную курятину, вареные яйца, запеченный паштет и свежую булку.

— На-ка, ты же не емши!

Амели пожала плечами, но отказываться не стала. Есть и впрямь хотелось. Она щедро намазала на булку паштет и запивала молоком:

— Тетушка, так воскресенье послезавтра.

Соремонда кивнула, по привычке обтерла чистые руки фартуком и опустилась рядом на лавку:

— А поганец мак уволок. Пока Гасту обернется — я целый день потеряю.

Амели хлебнула молока:

— Может, не он вовсе.

— Кому бы еще спонадобилось? Уж не Феррандо!

— Так отчего не спросить? — Амели отодвинула кружку и почти выкрикнула: — Орикад!

Демон появился со знакомым шлепком и завис прямо над столом. Скривился, оглядываясь:

— Чего тебе?

— Куда мак дел?

Орикад повел бровями, скрестил ручки на груди:

— Какой такой мак? Ничего не брал!

Амели улыбнулась. Сразу было видно, что рыльце в пушку. По хитрому взгляду, по дрожанию длинных волосков в бровях.

— Если брал — так признайся.

— Не брал.