Идеальная химия

— Мы будем работать над проектом отдельно, — заявляет Бриттани. Она протягивает мне куртку, когда мы подъезжаем к большому дому на пляже. — Ты хочешь собрать грелки или написать отчет?

— Без разницы.

— Ну, я хорошо пишу…

— О'кей. Я сделаю все остальное.

— Алекс, все не должно так закончиться.

Я вижу слезы в ее глазах. Я должен уехать, прежде чем они скатятся. Это уничтожит меня.

— Должно, — говорю я и уезжаю.

49. Бриттани

Использовав две коробки бумажных платков, Сьерра бросает попытки подбодрить меня, и я засыпаю от собственного плача. Утром я прошу ее не открывать шторы. Что плохого в том, чтобы проваляться весь день в кровати?

— Спасибо, что не добиваешь меня фразой «Я же говорила…»

Сьерра заставила меня встать, и теперь я думаю, во что переодеться. Она стоит у зеркала и красится.

— Я не говорю это, но думаю именно так.

— Спасибо, — сухо говорю я.

Сьерра бросает мне джинсы и вытаскивает из шкафа рубашку с длинными рукавами.

— Вот, надень это. Конечно, в моей одежде ты будешь выглядеть в два раза хуже, чем в своей, но все равно останешься самой красивой в «Фейерфилде».

— Не говори так.

— Почему? Это правда.

— Нет. У меня слишком толстая верхняя губа.

— Парни думают, что это сексуально. Кинозвезды платят большие деньги за большие губы.

— У меня нос кривой.

— Только под определенным углом.

— У меня грудь несимметричная.

— Зато большая, Брит. Ребята одержимы большими сиськами. Им плевать на все остальное.

Она тянет меня к зеркалу.

— Признай, что ты красотка. Конечно, у тебя глаза сейчас налиты кровью и мешки под глазами, потому что ты проплакала всю ночь. Но в целом ты шикарна. Посмотри в зеркало, Брит, и скажи: «Я бомба».

— Нет.

— Давай. Тебе сразу станет лучше. Посмотри прямо в зеркало и закричи: «У меня суперсиськи!»

— Ну нет.

— Признай хотя бы, что у тебя красивые волосы!

Я смотрю на Сьерру.

— Ты говоришь это себе перед зеркалом?

— Да. Хочешь посмотреть?

Она толкает меня в сторону и приближается к зеркалу.

— Все не так уж плохо, Сьерра, — говорит она сама себе. — Дугу очень повезло. — Она поворачивается ко мне. — Видишь, это легко.

Но вместо того чтобы рассмеяться, я начинаю плакать.

— Я что, уродина?

Я трясу головой.

— Это потому, что у меня нет блестящей одежды? Я знаю, что мама выгнала тебя, но разве она не позволит нам зайти и совершить набег на твой гардероб? Я не знаю, сколько ты сможешь носить одежду моего восьмого размера вместо своего четвертого.

Моя мама не звонила сюда прошлой ночью и не искала меня. Я ждала этого от нее, но она редко оправдывает мои ожидания. А папа… ну, он, наверное, не знает, что я не ночевала дома. Они могут не отдать мне одежду. Я попробую прокрасться домой днем и проверить Шелли.

— Хочешь совет? — спрашивает Сьерра.

Я смотрю на нее с опаской.

— Я не знаю. Тебе с самого начала не нравилось, что мы с Алексом вместе.

— Это неправда, Брит. Я не говорила тебе этого, но на самом деле он хороший парень, когда расслабляется. Мне было весело, когда мы ездили на Женевское озеро. Дуг тоже сказал, что с Алексом можно круто провести время. Я не знаю, что произошло между вами, но либо забудь о нем, либо срази его наповал всем, что есть в твоем арсенале.

— Вы так делаете с Дугом?

Она улыбается.

— Иногда Дугу нужно дать пинка. Когда он начинает привыкать к чему-то, я сразу что-нибудь меняю. Не используй мой совет как предлог вернуть Алекса. Но если ты действительно этого хочешь, тогда кто может тебя остановить? Я терпеть не могу, когда ты грустишь, Брит.

— Я была счастлива с Алексом?

— Точнее, одержима. Но да, я видела тебя счастливой. Впервые за очень долгое время. С тем, кого ты любишь, ты переживешь и взлеты, и падения. Ты понимаешь меня?

— Да. А еще это заставляет меня чувствовать себя как при биполярном расстройстве.

— Это от любви.

50. Алекс

На следующее утро после приезда Бриттани на склад я завтракаю и вдруг вижу бритую голову в дверном проеме.

— Пако, если это ты, держись подальше от меня! — кричу я.

Mi’amá дает мне подзатыльник.

— Нельзя так относиться к своим друзьям, Алехандро.

Я продолжаю есть, а она открывает двери этому… предателю.

— Ты не сердишься на меня, Алекс, — уточняет Пако, — правда же?

— Конечно, он не злится на тебя, Пако. Теперь садись и ешь. Я сделала chorizo con huevos

[120].

У Пако хватает наглости похлопать меня по плечу:

— Я прощаю тебя, брат.

Я смотрю сначала на Mi’amá и убеждаюсь, что она не обращает на нас внимания, а потом на Пако.

— Ты прощаешь меня?

— У тебя и правда раздулась губа, Пако, — говорит мама, осматривая его рану.

Пако дотрагивается до ссадины.

— Да, я налетел на кулак. Знаете, как это бывает.

— Нет, не знаю. Если постоянно будешь налетать на кулаки, то в конце концов попадешь в больницу, — предупреждает она, покачивая пальцем. — Мне пора на работу. И, Пако, держись сегодня подальше от кулаков, хорошо? Не забудь все закрыть, Алехандро, когда будешь уходить, porfis[121]…

Я прожигаю Пако взглядом.

— Что?

— Ты знаешь что. Как мог ты притащить Бриттани на склад?

— Прости. — Пако уплетает нашу еду.

— Нет, тебе не стыдно.