Идеальная любовница

— А вот и Габриэлла, — провозгласила Розалинда, поднимаясь с кресла и настороженно глядя на дочь.

Граф тоже тотчас вскочил на ноги и повернулся к своей «возлюбленной». На миг Габриэлла онемела от удивления. До чего же он красив! Высокий, широкоплечий, невероятно элегантный. В прекрасно скроенном утреннем смокинге, серых брюках и шелковом галстуке того же цвета, Питер Сент-Джеймс был просто неотразим. Его черные волосы, разделенные аккуратным пробором и зачесанные назад, обрамляли классическое, словно сошедшее с картины старых мастеров лицо, а бездонные карие глаза светились умом и… вожделением.

Габриэлла затаила дыхание. Неужели это тот самый мужчина, с которым она заключила сделку менее суток назад?

— Габриэлла, — выдохнул он, тоже пораженный ее красотой. Эта высокая, стройная, изящно одетая девушка ничуть не походила на ту мокрую замарашку, которую он подобрал вчера на улице.

Их руки соединились, и Габриэлла почти успокоилась, но тревожный блеск его глаз предупредил ее о том, что бой еще не закончен.

— Габриэлла, дорогая, мы тут немного побеседовали с твоим графом, — вырвал ее из оцепенения голос Розалинды. — Входи и присоединяйся к нам, милая. Гюнтер сейчас принесет чай.

Твоим графом! Габриэлла почувствовала, что краснеет. Девушка кожей ощущала пристальный взгляд матери. Розалинда явно оценивала ее поведение, и Габриэлла поняла, что испытательный срок еще не закончен. Устроившись в кресле, она подумала, что будет нелишним проводить Питера томным взглядом, пока тот идет к своему месту, а заодно воспользоваться возможностью полюбоваться его безупречной осанкой и плавной, уверенной походкой. Габриэлла пыталась увидеть его глазами матери, и увиденное вызывало у нее вздох облегчения. Питер Сент-Джеймс был совершенен в земном, пугающе плотском смысле.

Поймав себя на этой мысли, Габриэлла испуганно заморгала, стараясь избавиться от наваждения, но тут заметила, что граф тоже разглядывает ее с откровенным любопытством. В приличном обществе подобное поведение расценили бы как публичное оскорбление. Зардевшись еще пуще, девушка отвернулась и разозлилась на себя. Сейчас не время корчить благовоспитанную недотрогу. В конце концов граф пришел сюда затем, чтобы предложить свои услуги в качестве… любовника. Так какого же поведения от него нужно ожидать?

Заметив, что щеки девушки порозовели, а ресницы, затрепетав, смущенно опустились, Питер почувствовал, что его негодование рассеялось как утренний туман. Теперь он знал, что привело его в этот дом. Габриэлла! Она была прекрасна, восхитительна… Он скользнул глазами по округлым плечам, пышному бюсту, и тонкой талии, мысленно срывая пышные оборки и раскрывая соблазнительные изгибы под ними. Черт, да она вполне распустившийся цветок, нежный и ароматный.

Гюнтер закончил сервировать стол, и Розалинда, взявшись сама разливать гостям чай, приступила к светской беседе. Темой ее она выбрала приближающееся лето.

— Обычно мы скрываемся от жары на побережье, — нарочито небрежно начала она. — Но герцог все еще на сафари, и я решила остаться пока в городе. Да и Габриэлле следует получше познакомиться с Лондоном. А вы, ваша светлость, покидаете город на лето?

— Я еще не решил, — ответил Питер, с благодарной улыбкой принимая чашку чая. — У меня есть поместье в Сассексе, это недалеко от побережья, и я люблю там бывать. Морской бриз в июльскую жару — что может быть лучше, — мечтательно проговорил он, но перехватив испуганный взгляд Габриэллы, быстро добавил: — Впрочем, нынешним летом я думаю остаться в Лондоне. Лето в городе тоже имеет свои… э… преимущества.

Габриэлла уткнулась в свою чашку, гадая, заметила мать ее маневр или нет. Убедив себя, что все в порядке, она подняла лицо и на всякий случай растянула губы в улыбке, которая должна была означать: я-влюблена-и-очень-счастлива.

— Alors[6], ваша светлость, вы нисколько не пострадали от вчерашней потасовки и даже извлекли из нее кое-какую выгоду для себя. А? — лукаво заметила Женевьева. — Вы вели себя как настоящий рыцарь.

— Потасовки? — чашка Питера застряла на полпути ко рту. Габриэлла сделала страшные глаза, но ничего не могла ему подсказать. Эх, надо было договориться заранее.

— Ну как же, вы так ловко отделали этих мерзавцев, — вставила простодушная Клементина. — Их следовало бы засадить за решетку, вот что. Именно так поступают с подобными негодяями у нас в Йорке.

— За решетку, — убитым голосом повторил Питер, уже ровным счетом ничего не понимая.

Габриэлла решила, что пришла ее очередь спасать положение.

— Не смущайтесь, граф, — с обворожительной улыбкой проворковала она. — Я все-все рассказала маме. И то, как вы бросились мне на помощь и вырвали из лап тех отвратительных типов, которые пытались затащить меня в свою карету, и то, как любезны вы были потом.

— Ах, да, парни в карете, — после опасно долгой паузы, наконец, произнес он. — Уже стемнело, и к тому же пошел дождь, так что я не разглядел их лиц.