Идеальная ложь

Ларк делала все возможное и невозможное, чтобы сестра поскорее забыла о недавних ссорах и безосновательных обидах, о том, как несправедливы были ошибочные суждения младшей сестры по отношению к ней, к Этану и многому другому в ее жизни. Хотя Мэг уже давно простила Ларк, потому что думала, что и сама несет ответственность за ту боль, которую они обе испытали, — она знала, что они никогда не позволят себе забыть о случившемся. Этан навсегда останется важным уроком в их жизни, напоминанием о том, что любовь может сделать слепым любого. Даже самые лучшие намерения могут подтолкнуть человека к совершению наитяжелейших ошибок…

Возможно, поэтому их с Эйбом отношения развивались так медленно. Хотя на физическом уровне он страдал только из-за сломанной ключицы и порезов кожи, столкновение с Клинтом потрясло его. В течение нескольких недель он продолжал корить себя за то, что не сумел помешать Клинту так жестоко обойтись с Мэг. И несмотря на то что она постоянно повторяла, что испытала всего лишь нервный шок, в то время как он бежал за ней, Эйб не унимался.

— Но все могло случиться, — мрачно настаивал он.

Да, все они счастливо избежали нескольких очень серьезных «могло случиться», до которых оставался один шаг. Люсинда и Мэт, которые после побега скрывались в дешевом мотеле в Монтвиле, пытались сами сложить мозаику с картиной смерти Этана. Люсинда много рассказывала Мэг о той долгой, гнетущей неделе, когда двое подростков пришли к заключению, — бесспорному, с их точки зрения, — что это Ларк убила своего мужа. Они отправились к Ларк, чтобы сказать это ей в лицо, но наткнулись на Эйба, который сказал им, что вызвал полицию.

Франсин испытала такое облегчение после возвращения Мэта домой живым и невредимым, что сумела сохранить контроль над собой, когда на вечере в честь окончания средней школы он объявил, что снова собирается покинуть дом. Бостонский университет предложил ему полную академическую стипендию, и он, не сказав Франсин, принял это предложение. Люсинда уезжала вместе с ним.

— Я собираюсь найти какую-нибудь работу, — гордо сказала она Мэг. — И думаю учиться, чтобы сдать экзамен на аттестат о среднем образовании.

— Это здорово. Но не слишком ли вы молоды, чтобы жить вместе?

— Какое возраст имеет к этому отношение? Я считаю, что когда находишь кого-то, кто делает тебя счастливой, — не важно когда или где, — ты просто должна стремиться быть с ним рядом.

Устами младенца глаголет истина, подумала Мэг, и последовала совету Люсинды. Прошли месяцы, прежде чем жизнь Мэг начала вращаться вокруг жизни Эйба. Первыми ласточками перемен стали зубная щетка, фен и ночная сорочка, оставленные в квартире Эйба. Они часто коротали вместе вечера в его просторной современной кооперативной квартире в западной части 50-й улицы, откуда было рукой подать до его офиса. Ночи они проводили каждый у себя, но часто часами говорили по телефону. На выходных очень часто они выезжали в Ред-ривер и жили в доме Эйба, каждый метр которого он решил переделать. Об этом никогда не говорилось вслух, но Мэг воспринимала эти перемены как своего рода ритуал изгнания злых духов — попытку изгнать из сердца горечь разочарования в Бекке.

А вот Бекка, похоже, оказалась единственным человеком, который решил сделать это убийство центром своей жизни. Нападение Клинта и предыстория этого нападения попали на первые полосы местных газет и были подхвачены бульварной прессой Нью-Йорка. Внезапно карьера Бекки получила новый толчок. Она даже смогла попасть на телевизионное ток-шоу, посвященное моделям, которых преследовали и избивали, хотя, как заметил Эйб, нападение на нее не имело никакого отношения к ее профессии.

Мэг была уверена — Эйб оставил Бекку в прошлом. Хотя иногда ей начинало казаться, что от некоторых людей полностью отделаться не удастся никогда. Вы двигаетесь вперед, а прошлое остается похороненным в вашем сердце — тайная боль, нечто, с чем необходимо жить дальше. Теперь медленно, иногда болезненно она училась жить с кем-то и для кого-то, помимо самой себя. К концу весны она вдруг осознала, что заходит домой только чтобы переодеться. В июне, за обедом по поводу открытия выставки в галерее Ханны, Эйб спросил Мэг, будет ли ей удобнее переехать к нему.

— Это только вопрос удобства? — спросила она.

— Нет, — ответил он. — Это всего лишь уловка с моей стороны, обращение к твоей практической натуре. Потому что я чувствую, что к некоему слову, которое начинается на «о», ты относишься… несколько подозрительно.

— Обязательство? Это тебе нужно?

— С тобой лучше быть откровенным. Мне нужно гораздо больше. Я хочу настоящего супружества. Я хочу ребенка, может быть, даже двух. И я хочу, чтобы ты была их матерью.