Идеальная ложь

Монтвиль был самым большим городом в округе, но в масштабах страны он был «лиллипутом». Летом население увеличивалось вдвое за счет приезжих, но в межсезонье в городке проживало не больше пятнадцати тысяч человек. За последнее десятилетие широкие улицы, засаженные кленами, очень изменились. С ростом фондовой биржи в город потянулись покупатели. Они приобретали дома, вкладывали деньги в обустройство города. Появились модные бутики, магазины кухонной посуды, винные магазины, вдоль главной улицы — рестораны на любой вкус и кошелек. Заброшенный железнодорожный вокзал переделали в мини-маркет. У здания суда, построенного в восьмидесятых годах XIX столетия, парадный вход был аккуратно увит зеленью, что придавало сооружению в целом торжественный вид.

Недалеко от здания суда находился медицинский центр Монтвиля — современная больница, в которую обращались со своими хворями жители окрестных местечек. В понедельник утром автомобильная стоянка для посетителей была наполовину пуста.

— Ты идешь со мной? — спросила Мэг, когда Эйб остановил машину возле главного входа. Его помощь много для них значила. Вот и сегодня утром он пришел к Ларк, принес пирожные для девочек и помог с решением юридических вопросов. Ему рассказали, что у Люсинды был выкидыш. И хотя неприязнь Ларк к Люсинде уже успела перерасти в ненависть, Эйбу все же удалось убедить ее нанять для девочки адвоката. Он предложил воспользоваться услугами своего друга Питера Бордмана, который работал в Олбани. Ларк с неохотой согласилась.

— Да, — сказал Эйб, выходя из машины. — Я хочу, чтобы Люсинда поладила с Бордманом. С тобой все в порядке? Выглядишь так, как будто тебе нужна помощь.

Мэг не удивилась, услышав, что у нее усталый вид. Прошлой ночью она почти не спала, все думала о том, что произошло перед смертью Этана и какова ее роль в этой трагедии. Мысли о своей нерешительность в те дни, медлительности, поисках оправдания своей трусости не давали ей покоя. Будучи на грани физического и морального истощения, Мэг стремилась действовать, пыталась исправить то, что случилось не без ее участия. На рассвете она решила поехать к Люсинде и послушать ее версию этой истории. Она не изменила своего решения, даже когда Ларк сказала, что ей понадобится помощь Мэг в домашних делах. Похороны были назначены на завтра, надо было и последить за детьми, и помочь с приготовлениями и приемом посетителей, поток которых не иссякал. Было очевидно, что Ларк расстроилась, когда Эйб сказал, что они вместе с Мэг едут в Монтвиль.

Хотя Мэг была настроена решительно, из-за предстоящей встречи с Люсиндой она очень волновалась и нервничала. Она сомневалась, что сможет хоть как-то помочь ей в такой ситуации. Она хотела, чтобы Эйб поехал вместе с ней, так как по дороге в больницу думала рассказать ему о том, что происходило между ней и ее зятем. Но он все время разговаривал по телефону с Бордманом, посвящая его в детали дела.

В приемной они узнали, что Люсинда находится под охраной в специальной палате тюремного отделения больницы на втором этаже. После телефонного звонка спустился охранник и проводил их к Люсинде. Их обыскали, а потом они пошли вслед за медсестрой через вращающиеся двери в изолятор.

Девушка лежала на кровати в самом конце комнаты, полной пустых коек. Руки ее, обмотанные бинтами наподобие боксерских перчаток, были сложены на животе. Рядом с кроватью стоял штатив для капельниц.

— Люсинда, к тебе пришли, — сказала медсестра, когда гости подошли к кровати.

— Я не хочу никого видеть, — пробормотала Люсинда, отворачиваясь к стене.

Эйб остановился в ногах, не решаясь подойти. Мэг быстро обошла койку и присела рядом с Люсиндой.

— Хай, Люси, — поздоровалась Мэг. Сердце ее готово было разорваться от жалости.

— Уходи, — ответила девушка. Ее лицо распухло от слез. Она сделала попытку спрятаться под простыней.

— Сядь ровно, — приказала ей медсестра. — Игла может выпасть.

Люсинда послушалась. Медсестра и охранник подошли к двери.

— Люсинда, — снова обратилась к ней Мэг, — мы пришли не за тем, чтобы тебя обвинять. Мы просто хотим понять, что случилось.

— Я не могу, правда, не могу, — она закрыла глаза. — Я не помню. — Из ее глаз полились слезы. Она так искусала нижнюю губу, что она распухла и кровоточила.

— Послушай, Люсинда, — обратился к девочке Эйб. — Это не игра. Все очень, очень серьезно. Ты должна рассказать нам, что случилось в субботу утром.

— Простите, — Люсинда начала плакать.

— Мы знаем, — сказала Мэг. — Мы знаем, что ты сожалеешь. — Она села на край кровати и убрала с лица Люсинды грязные волосы.

— Я хочу сказать, простите… я не помню! — Она тихо заплакала, ее плечи содрогались от всхлипываний.

— Послушай, Люси, — начала Мэг. Она пыталась скрыть волнение в голосе и все думала, какими словами начать разговор. — Я думаю, что лучше понимаю, какие отношения были у вас с Этаном. То есть то, что он с тобой сделал. Я понимаю, что ты могла решиться на такой поступок в приступе ярости. Я думаю, многие могут посочувствовать тебе, а возможно, и простить, зная, что Этан… Ты была беременна…