Идеальная мишень

— Они тебе сами все объяснят. Приедут от меня, сегодня вечером. Если тебя заинтересует — соглашайся. Итак, сегодня в семь вечера. Предварительно еще позвонят.

— Понятно. Ваши бывшие коллеги?

— Не совсем. По другому ведомству.

— Хорошо.

— И учти, они готовы оплатить все твои расходы.

— Надеюсь, — хмыкнул Дронго, — неужели они будут платить мне еще и гонорар?

— Не думаю. Но расходы оплатят. Ты ведь все равно сидишь дома и киснешь. А здесь очень интересный поворот. В общем, сам беседуй и решай.

— Договорились. — Он провел рукой по лицу и с неудовольствием отметил, что сегодня так и не успел побриться. Посмотрел на часы. — Жду их ровно в семь, — сказал он на прощание.

Все случилось именно так, как сказал Владимир Владимирович. В половине седьмого ему позвонили. Передали привет от старика и подтвердили, что через полчаса у него будет гость. Ровно в семь в квартиру позвонили. Дронго пошел открывать дверь. На пороге стоял крепкий широкоплечий человек лет пятидесяти.

Коротко остриженные волосы, массивные очки, удлиненное лицо, чуть срезанный подбородок, нос с небольшой горбинкой, умные темные глаза. Рукопожатие было достаточно сильным.

— Романенко, — представился он, — Всеволод Борисович Романенко.

— Очень приятно. — Дронго повесил пальто гостя на вешалке в прихожей, и они прошли в гостиную.

— Что-нибудь будете пить? — спросил Дронго.

— Меня предупреждали, что вы любите чай, — улыбнулся Романенко.

— В таком случае идемте на кухню, — улыбнулся в ответ хозяин, — там удобнее попить чайку.

Он обратил внимание, когда они проходили в кухню, что Романенко прихрамывает на левую ногу. Усевшись за столик, гость с интересом огляделся.

Дронго оборудовал свою квартиру не по принципу моды, а по принципу удобства.

Поэтому его жилище было своеобразной визитной карточкой вкусов самого хозяина.

Рядом с электрическим чайником стояло несколько коробок чая, большая банка кофе. Немецкие ножи покоились в изящной деревянной коробке. Разноцветные ложки и вилки, привезенные из Англии, помещались в висячей подставке. Дронго указал Романенко на стул и включил чайник, усаживаясь напротив гостя.

Романенко ему нравился. В нем ощущался крепкий стержень, внутренняя сила, основанная на чувстве уверенности в собственной правоте. У него были умные и честные глаза человека, словам которого можно доверять. В последние годы это становилось редкостью. Умные все чаще превращались в циников и проходимцев. Дронго был достаточно проницателен, чтобы отличить глаза умного прохвоста от глаз честного человека. Честный, вынужденный порой даже идти на сделку с совестью, стыдился своего поступка, в его взгляде мелькало некое сожаление от содеянного. Взгляд того, кто потерял совесть, светился только торжеством — вот, мол, как мне удалось провести всех вас, вот как я устроился в этой жизни. Романенко был из числа изрядно поредевшего племени чиновников, живущих по законам совести.

— Мне о вас много рассказывал полковник Машков из ФСБ, — начал Романенко, — он сейчас в отъезде, просил передать вам привет.

— Спасибо. Мы знакомы уже много лет. Удивительно, как Машкова терпят в ФСБ. С его взглядами и принципами он давно должен был оказаться вне этого ведомства, где стало принято подстраиваться под «хозяина».

— Профессионалы нужны везде, — заметил Романенко.

— Как и у вас, в прокуратуре, — невозмутимо сказал Дронго, наливая чай своему гостю.

— Мне говорили о вашей проницательности и склонности к подобным эффектам, — засмеялся Романенко. — Вам сказал Владимир Владимирович или вы действительно сами вычислили, что я работаю в прокуратуре?

— Это было несложно, — заметил Дронго. — После звонка Владимира Владимировича я понял, что речь пойдет о консультации по какому-то делу. А так как я могу оказывать помощь совершенно особого рода и случайных посетителей он ко мне не направит, то я мог сделать вывод: гость должен быть представителем правоохранительных органов. Если бы вы работали в ФСБ, вы бы не сказали о Машкове, предпочитая начать разговор с других персонажей. Кроме того, вы произнесли «Машков из ФСБ», то есть подсознательно вы не идентифицировали себя с организацией, где работает полковник. Для разведки вы тоже не подходите. Вам за пятьдесят, на оперативной работе в СВР вас бы не держали. Остается милиция, но я заметил, что вы шли к столу, чуть хромая. Значит, милиция тоже отпадает, там существуют довольно строгие требования, которым нужно соответствовать.

Осталась прокуратура. Вычислить несложно, как видите.

— Здорово, — рассмеялся Романенко, — как все просто и убедительно. Я действительно работаю в прокуратуре. Следователь по особо важным делам. В настоящее время возглавляю специальную группу по расследованию хищений в особо крупных размерах. Я давно хотел познакомиться с вами и очень рад, что через свои связи сумел на вас выйти.

— Спасибо. И давно вы работаете в прокуратуре?

— Почти тридцать лет. С тех пор, как закончил юридический факультет Свердловского университета.

— Так чем я могу вам помочь?