Идеальная ночь (ЛП)

— Не хочу, но придется. — Ник обернул простыню вокруг бедер. — А кто еще все сделает? Кто знает остров лучше меня?

— Да.

Таннер затушил сигарету о подоконник, выбросил окурок на улицу и задернул шторы. Он подошел к кровати и, присев, провел ладонью по руке Ника, от прикосновения мягкие волоски встали дыбом.

— Mama graun bilong me, — пробормотал Ник. — Это мой дом. Другой жизни я не знаю. Но здесь... здесь мне не страшно.

Таннер сжал руку Ника и промолчал. А что, собственно, тут скажешь? Он лишь надеялся, что прикосновений было достаточно.

Ник смотрел куда-то Таннеру за плечо.

— После Наматанаи, Новой Британии и Гуадалканала, перед тем как ваши сумели их отбить...

Оборвав фразу, Ник покачал головой и протянул руку Таннеру.

— Знаю, события меняют свой ход, но все происходит медленно, Таннер. Это не играет нам на руку. Мы с трудом держимся.

Таннер погладил его по волосам.

— У меня есть лучший друг Юпепи, мы вместе выросли. Его деревня... Ну, они знали, что мы получали оттуда помощь. Дядя Юпепи был вождем. Они вынудили всех смотреть, как его казнили. Лишь за то, что он нам помогал. Выстроили женщин и детей и заставили смотреть. — Он вздрогнул. — В Наматанаи они натравили на Алленби собак. Теперь наша очередь.

«Тогда не возвращайся».

Ник не был военным. Его не могли силой отправить назад. Но Таннер хранил молчание, он понимал, что это всего лишь фантазия. Утром — tumora — Ник вернется на Бугенвиль, и все рассказанное им навсегда останется в тайне.

— Они не доберутся до тебя, Ник. Ты приедешь и заткнешь их за пояс.

— Да. — В голосе Ника послышалась улыбка, усталость как рукой сняло.

— Да, — решительно повторил Таннер. — Да, черт возьми.

Ник слегка повеселел.

— Прости.

— За что?

— За поднятую тему.

Война. Завтра. Страх.

— Не извиняйся. — Таннер его поцеловал. — Никогда не извиняйся. Все по-прежнему идеально, Ник.

— Уверен?

— Да. — Таннер снова его поцеловал и растянулся рядом.

Эта идеальная ночь стала фиксированной точкой — единственным местом, где пересеклись их разноплановые жизни. Таннера, школьного учителя из Милсборо, штат Делавэр, и Ника, плантатора с острова Бугенвиль. В цивилизованном мире, в спокойном мире — в мире, который они мечтали унаследовать — они никогда бы не встретились.

В столь неожиданном месте казалось нормальным вот так касаться друг друга. Казалось нормальным таким способом искать утешения. Страхи, ранимость, их не приходилось прятать. Они уже и так поделились друг с другом величайшим секретом.

Таннер не мог всецело ненавидеть войну. Если б не война, были бы другие мужчины, другие ночи, которые, возможно, достигли бы высот нынешней, но Таннер не мог знать наверняка. Слишком многое следовало принять на веру. Но он знал, что война преподнесла ему идеальную ночь с Ником. Вне хаоса, безумия и ужаса. Война подарила ему Ника. И проведенное с ним время наполнило все случившееся смыслом.

Сотни бойцов, сотни тысяч бойцов никогда не отыщут во всем этом смысла.

Вчера Таннер был одним из них.

Но сейчас он ничего не стал бы менять.

Ник пододвинулся к Таннеру, закрыв глаза, переплел их пальцы, и какое-то время они дышали в унисон. На темной улице жужжали и стрекотали насекомые. Чирикал геккон.

Ночь близилась к рассвету.

***

Как же было здорово проснуться на чистых простынях.

Ну, не совсем чистых. В постели был песок.

В окно струился дневной свет, и, неспешно очухиваясь, Таннер заморгал.

— Черт, — буркнул он.

Ник лежал на животе и тихонько посапывал в подушку. Ночью он умудрился скинуть простынь.

При свете дня Таннер разглядывал худое, жилистое тело Ника. Таннер мог бы с легкостью пересчитать его ребра. Руки и спину покрывал загар. Плечи усеивали веснушки. Зад был бледным. На задней части правого бедра виднелся тонкий побелевший шрам. Ноги были шероховатыми, пятки загрубели.

— Ник, — погладив его по плечу, пробормотал Таннер. — Ник, утро.

Потянувшись, Ник моргнул.

— Что?

— Утро, — повторил Таннер.

Ник перевернулся.

— Уже?

Таннер поправил Нику прическу.

— Уже.

Где-то в доме кто-то ходил. Скрипели половицы. Свистел чайник. Звякнули упавшие приборы. Донеслось приглушенное ругательство.

— Наверно, мне придется уходить через окно, — прошептал Таннер.

Ник ухмыльнулся.

— Наверно, придется!

Приподнявшись на локте, Таннер посмотрел на Ника, и улыбка у Ника тут же померкла.

— Береги себя, Ник, хорошо?

— Да, ты тоже, — прошептал Ник и сглотнул. — Будешь меня слушать?

— Буду. Я всегда тебя слушал, парень Голубое Небо. Всегда.

— Хорошо. — На миг Ник закрыл глаза, а когда их открыл, они заблестели. — Как думаешь, эта идеальная ночь останется единственной? Или мы сможем получить больше?

— Сможем. — Все его тело охватило тепло. — Сколько захотим.

— Хорошо. Я верю.

И во время их следующего поцелуя Таннер тоже поверил.

— Lukim yu bihain, Таннер, — пробормотал Ник.

— Lukim yu bihain, Ник, — в ответ прошептал Таннер.

Почему-то эти слова прозвучали не так печально, как «до свидания».

***

Октябрь 1943, остров Мбаника

— Привет, американцы.

Таннер резко выпрямился. «Ник».