Идеальная пара

Вздохнув при этих словах, он повернулся к слуге, чтоб тот помог ему надеть фрак, сшитый из прекрасного синего бархата. Шею Макса облегал белоснежный воротничок, а на запястьях были такие же ослепительные манжеты. Ноги плотно обтягивали серебристо-серые бриджи, туфли же с пряжками были начищены до блеска. Волосы были собраны на затылке обычной черной ленточкой. Макс решил, что не будет надевать никаких старомодных париков. И никаких маскарадных костюмов — он уже вдоволь напритворялся той ночью, на французском берегу. Это был его последний маскарад, и больше он не хотел. На этом балу, решил Макс, он будет самим собой.

— Вам этот костюм очень идет, милорд, — сказал слуга, поправляя ему манжеты сперва на одном рукаве, а затем на другом.

Внизу Макса уже ждали несколько десятков лондонских леди. Все они были не замужем, и всех сопровождали их матушки, надеющиеся, что в этот День Валентина их дочерям достанется знатный жених. В душу Макса даже закралось сомнение, что стрелы Купидона были достаточно прочны, чтоб пробить броню его цинизма.

— Я чувствую себя сейчас, как обвиняемый, которому предстоит предстать перед судом. Сегодня эти матушки кажутся даже свирепее тех француженок, устроивших голодную демонстрацию, требуя хлеба, — посетовал Макс.

— Вы выглядите просто восхитительно, сэр. Эти леди будут поражены, а их матушки, надеюсь, будут вести себя благоразумно.

— У этих леди и так будет слишком много забот, чтоб обращать внимание на мою внешность, — усталым голосом промолвил Макс, — ведь им надо во что бы то ни стало продемонстрировать мне свои перчатки.

Теперь он даже немного жалел, что нашел эту перчатку — от этого лишь более неистовыми стали леди, а чтобы получить приглашение на бал в дом Шелбернов, они готовы были на что угодно. Другим лондонским домам пришлось отказаться от проведения балов из-за того, что многие с извинениями отказывались от приглашения. Шелберны же не получили ни одного отказа, и мачеха Макса, упиваясь своим положением хозяйки такого роскошного мероприятия, приказала удвоить количество разносимого пунша.

— Милорд? — слуга протягивал Максу перчатку. Перчатку Виолетты. За последние три недели он уже настолько привык к тому, что наряд не полон, если в кармане нет этой перчатки. И для Макса уже стало привычным, что слуга протягивал ее в самый последний момент. На этот раз Макс долго колебался по поводу того, брать ли ему перчатку с собой или оставить здесь. Его единственное напоминание о несбывшейся мечте. И, быть может, эта непарная перчатка была символом, знамением того, что им уже никогда не быть вместе, а до конца дней жить в разлуке.

— Сегодня ночью она вам понадобится, — подал голос слуга.

— Понадобится? Но зачем? — удивился Макс.

— Хотя бы для того, чтоб доказать многим леди, что их перчатки вовсе не походят к вашей.

На губах Макса появилась кривая усмешка. Он с благодарностью взглянул на своего слугу:

— Правда, Джайлз, так я и сделаю, — однако внутри, в душе, он чувствовал поражение. Ведь даже если до Виолетты и дошли слухи об Армане, это еще вовсе не означало, что ей удастся попасть на бал.

С того места, где она стояла, Виолетте был хорошо виден весь зал, и она старалась рассмотреть, нет ли среди гостей ее дорогого брата. Но с того самого момента, как она случайно заметила Макса, Виолетта была уже не в силах оторвать от него взгляд.

Он стоял в противоположном конце зала под колыхающимся над его головой бумажным сердцем, прикрепленным к потолку лентами, и разглядывал ее вторую перчатку. При виде этого у нее защемило сердце, и Виолетта испытала непреодолимое желание броситься туда, к нему. Когда Максу представляли гостей, он брал каждую леди за руку, рассматривал ее перчатку и вежливо показывал для сравнения свою тонкую, белую, из лайковой кожи, при этом он каждый раз с сожалением качал головой. На лицах матушек моментально отражалось разочарование.

К ужасу Виолетты он протянул ее перчатку разряженной и обильно напудренной «королеве Елизавете», и та попыталась натянуть ее на свои пухлые пальцы, хотя, конечно, безуспешно. Заметно опечалившись, она вернула перчатку Максу. Тот склонил голову и поцеловал ее руку. О, как бы Виолетта хотела выйти к нему и показать свою, ту самую недостающую перчатку и сделать Макса своим женихом, И желание это было настолько велико, что она даже невольно сунула руку в карман своего домино, пытаясь нащупать там перчатку, чтоб снова почувствовать под пальцами узор вышивки, провести по лебединым фигуркам — их фамильному гербу. Когда ее рука сжимала эту перчатку, Виолетта чувствовала себя намного спокойнее. Она просовывала руку в карман все глубже и глубже…

Ее перчатки там не было!