Идеальная пара

Но даже если Фелисия и скучала, она старалась, чтобы Робби не узнал об этом. Она переживала оттого, что ее дни проходили бесцельно; она постоянно терзалась ревностью и подозревала Робби в связи с его партнершей, Вирджинией Глад (которая славилась умением доставлять удовольствие мужчинам постарше, за что и получила на студии прозвище «Гладкая ручка»); она обвиняла Робби в том, что он работает, а она – нет, почти так же, как она всегда обвиняла его в способности спать, когда она не могла заснуть. О, как ей хотелось, чтобы он любил ее, чтобы их жизнь не превращалась в скучную рутину! Но по крайней мере у них были минуты покоя и счастья, когда на людях их руки случайно соприкасались или когда они выходили куда-то вместе рука об руку, или когда Вейн просыпался среди ночи и чувствовал, как ее тело прижимается к нему. Впервые за два года, как они покинули Англию, их отношения, кажется, наладились.

Несомненно, Рэнди был прав. Вейн устремился к гостям, улыбался, пожимал руки, здоровался с теми, кого знал лично, а тех, кого не знал, приветствовал словами: «Счастлив, что ты пришел, старина», позволял по дороге обнимать себя, хлопать по спине, пока не оказался на площадке среди танцующих.

Фелисия, раскрасневшаяся, танцевала с Арни Бушером, бывшим режиссером Вейна. Бушер, несмотря на свою лягушечью внешность, имел репутацию ловеласа, и Вейн не мог не заметить, как крепко он прижимал Фелисию к своему толстому животу. Рука Бушера с короткими пальцами лежала у нее на спине, как раз там, где заканчивалось ее довольно смелое декольте. Еще дюймом ниже – и его рука ляжет ей на задницу, сердито подумал Вейн. Лицо Фелисии было довольным, как у сытой кошки, глаза полуприкрыты, она вся отдавалась танцу. На губах Бушера блуждала озадаченная улыбка человека, который не может поверить собственному счастью. Вейн похлопал его по плечу гораздо сильнее, чем требовалось.

– Не возражаешь, если я уведу твою партнершу? – спросил он.

– Нисколько. – Маленькие черные глазки Бушера уже подыскивали в зале другую даму. – Она в полном твоем распоряжении, – сказал он, будто отдавал ключи от машины.

– Между прочим, мог бы сначала спросить меня, Робби, – сказала Фелисия, вцепившись в руку Бушера.

Вейн почувствовал, что назревает скандал. Спокойно, приказал он себе. Никаких сцен. Он улыбнулся.

– Разрешите пригласить вас на танец? – спросил он.

– Арни был очень мил, танцуя со мной. Он собирается снимать «Анну Каренину», дорогой. Он считает, что я идеально подхожу для главной роли.

– Такой фильм уже снят, – напомнил Вейн. Бушер пожал плечами.

– Но не мной. И не с Лисией в роли Анны.

– Ты мог бы сыграть Каренина, дорогой. Было бы чудесно вновь работать вместе с тобой.

Вейн нахмурился.

– Вронского, ты хотела сказать? Роль Каренина мне совсем не подходит.

– Нет, дорогой, именно Каренина. – Она мило улыбнулась ему. – Холодного, равнодушного мужа, который позволяет своей очаровательной жене покинуть его ради Вронского.

Бушер явно занервничал и поспешил оставить их.

– Я видел здесь Си Кригера, – пробормотал он. – Извините, но мне необходимо поговорить с ним. Благодарю за танец… – Он поцеловал Фелисии руку и скрылся в толпе танцующих.

– Совсем как Принц-лягушка из сказки, – презрительно произнесла она. – Прыгнул назад в пруд при первых признаках грозы.

– Разве будет гроза?

– Будет, если ты сейчас же не станешь танцевать со мной, милый.

Вейн обнял ее за талию, и они присоединились к танцующим. Он не любил танцевать, хотя и прошел соответствующую подготовку. Актер должен уметь все, что требуется по роли, а в его ранних фильмах неизменно были сцены, где он танцевал с героиней. Однажды он даже заставил себя брать уроки балета, потому что почувствовал, что ему не хватает изящества движений. Все же танцы не доставляли ему удовольствия, и он так и не смог развить у себя музыкальный слух. Этот его недостаток был настолько общеизвестным, что Гай Дарлинг утверждал, будто единственная мелодия, которую способен узнать Робби Вейн, это «Боже, храни короля», и то только потому, что ее всегда исполняли, когда опускался занавес. Фелисия же, напротив, любила танцевать. Для нее было настоящим счастьем кружиться в танце в центре зала, чувствуя, что все взгляды прикованы к ней.

Сейчас она точно была в центре внимания, да это и неудивительно, учитывая те слухи об их отношениях с Вейном, которые распространились после несчастного случая в Сан-Франциско. Робби крепко держал ее, прижимаясь щекой к ее щеке, и направлял к центру площадки, который был лучше освещен.

– Давай покажем им кое-что, согласна? – спросил он.

– К черту их всех. Лучше покажи мне кое-что, дорогой.

Он заметил, что речь Фелисии стала чуть-чуть замедленной – опасный признак.

Он изобразил на лице веселую улыбку, а для себя решил, что чем скорее он уведет ее из зала и заставит выпить кофе, тем лучше. Он чувствовал тяжесть ее тела, как будто нес ее на руках; движения ее ног стали медленнее, так что ему приходилось быть осторожным, чтобы не наступить ей на туфли.