Идеальная смерть Мияко Сумиды

— Если не пойдешь с нами, хуже будет, — пригрозила ее подружка. — Мы изобьем тебя на глазах у всех.

Девчонки направились к двери, Фумио Янаги — следом, под аккомпанемент шепота одноклассников. Даже с низко опущенной головой он чувствовал их жалостливые взгляды. Поднимаясь на крышу, Фумио знал, что его изобьют. Не знал он, что бить его будуг снова и снова, пока не сломают.

Стиснув зубы, Фуми сдерживала слезы. До сих пор не верилось, что причина всех ее страданий — случайно брошенная фраза. С тем парнем Фумио, вероятно, даже не общался, но одна небрежная фраза навсегда изменила его ЖИЗНЬ.

‚ Фуми глубоко вдохнула. Она же обещала себе никогда не показывать слабость!

Отчасти виноват и сам Фумио. Если бы он дал девчонкам отпор, нажаловался родителям или учителям, травля могла закончиться быстрее.

— Фуми–нэ, ты как, ничего? — спросил Эйдзи из–за закрытой двери.

— Да, все хорошо, — заверила она. — Оставь меня в покое.

— Как может быть «хорошо», если ты плачешь? — поинтересовался Эйдзи после небольшой паузы.

Фуми поняла, что лицо у нее мокрое. Она вытирала слезы и надеялась, что на ресницах водостойкая тушь.

— Уходи, Эйдзи,

— А если не уйду?

Фуми промолчала, впервые заметив, что белый абажур потолочной лампы пожелтел.

— Пожалуйста, впусти меня! — попросил Эйдзи.

— Разве закрытая дверь тебя останавливает? — удивилась Фуми. — Ты можешь пройти насквозь.

— Могу еще нс значит, что должен, — сказал Эйдзи, немного помолчав.

Фуми встала, посмотрев в зеркало над туалетным столиком. Волосы растрепались, глаза покраснели, зато макияж не потек. Потянувшись к дверной ручке, она задумалась над словами Эйдзи: «Могу еще не значит, что должен». В детстве Фуми настрадалась. Винить себя в этом не стоило. Она понимала это, а сама винила. Каждый божий день. Хватит, хватит боли!

— Фуми–нэ?

— Я в полном порядке, — заявила она, открывая дверь.

— Неужели? — Эйдзи посмотрел на нее с сомнением. — Видок у тебя на «в порядке» не тянет.

— Не твое дело!

Эйдзи усмехнулся.

— Никак не пойму, к чему такая назойливость. — Фуми скрестила руки на груди. — Как ни льстись ко мне, тебе придется уйти, когда мой брат вернется. Ты ведь в курсе, да?

— Да, конечно. — Эйдзи ободряюще улыбнулся.

Фуми вскинула брови: слишком быстро и легко он согласился.

— Мне не хочется быть здесь, когда вернется твой брат, — продолжал Эйдзи. — Так что не беспокойся.

Фуми насторожилась:

— Ты знаешь Рю?

— Вот сам не пойму. — Эйдзи посмотрел куда–то вдаль, потом снова на Фуми. — Не хочешь рассказать мне, что случилось?

— Нет, не хочу. — Фуми покачала головой.

— Тогда зачем ты меня впустила?

— Ты же сам просил открыть дверь, разве нет?

Эйдзи расплылся в улыбке:

— Фуми–нэ, ты не из тех женщин, которые что–то делают, потому что их просят.

Фуми тоже улыбнулась, потом захохотала. Хохотали они оба, хотя ничего особенно смешного в словах Эйдзи не было. Фуми хохотала, пока не заболел живот. Она хохотала и хохотала, пока ей не надоело, потом села на кровать, сжалась в комок и заплакала.

Дождавшись, когда она успокоится, Эйдзи спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше, — ответила Фуми, вытирая глаза. — Спасибо; что ты здесь, со мной.

— Это одна из малостей, которые я могу делать для тебя, пока не истекло мое время.

Фуми кивнула и, подняв голову, посмотрела на Эйдзи:

— Знаешь, я все гадаю, почему ты остановился здесь. Я не самый гостеприимный человек на свете.

— По крайней мере, для тебя это не секрет. — Эйдзи улыбнулся, заиграв ямочками. — А у меня разве есть выбор? Ты единственный человек, который меня видит.

— Должны быть и другие. Если поблуждаешь подольше, ты, возможно, найдешь их, хотя это не так просто. Сразу не определишь, видит человек духов или нет. А подобные мне, скорее всего, станут тебя игнорировать, едва разберутся, в чем дело. Так проще. Духи–скитальцы часто просят помощи у живых, но общаться нам нельзя. Мы в разных плоскостях существования.

— Почему же ты со мной разговариваешь?

— Сама не знаю. — Фуми потерла шею. — Думаю, есть веская причина тому, что ты появился у меня в студии. Какая–то печаль связывает тебя с миром живых. Возможно, она имеет отношение к Кендзи или ко мне.

— Фуми–нэ, ты опять играешь в детектива.

— Кендзи можно исключить, — гнула свое Фуми, проигнорировав его. — Ты даже не знасть, как он выглядит. Получается, ты ищешь меня. — Фуми сделала паузу. — Или моего брата.

Эйдзи отвел взгляд.

— Так дело в моем брате? Откуда ты знаешь Рю?

— Это что, допрос?

Закрыв глаза, Фуми вспомнила, как впервые увидела Эйдзи в студии. Он был один, а рядом на полу стоял огромный рюкзак. Эйдзи тогда сидел на корточках, вокруг него ходила Тама. Стоп, как же она ие обратила на это внимание? Тама чужих не жалует. Единственные, с кем она ладит, это Фуми, Рю и Мияко. Мияко уже мертва…

Нет, быть такого не может! Должно существовать другое объяснение. Но чем дольше Фуми размышляла, тем лучше понимала: это наиболее вероятный ответ. Откашлявшись, она повернулась к Эйдзи:

— Кем ты прикидываешься на сей раз, Мияко Сумида?

25 ТАКАЯ ЛЮБОВЬ

Улыбка у Эйдзи получилась неискренней. — О чем ты, Фуми–нэ?