Идеальная совокупность. Том 2

— На такси поедем. Сначала — тебя в колледж, потом — меня на стройку. Знаешь, чего тётя Фая скажет, когда меня увидит?

— Чего?

— Наши люди на такси в булочную не ездят![84]

— Какая ещё булочная? Мам, ты меня пугаешь!

— Не обращай внимания, — Лена забыла, что молодёжь советские кинокомедии считает отстоем.

Конечным пунктом поездки, на самом деле, она наметила КВД[85]. Решила, не откладывая на потом, сдать анализы на СПИД, сифилис, на другие стыдные болячки. Ночной упырь любой гадостью мог наградить.

Анализы платные, да и таксисты задарма не катают. Пришлось лезть в заначку.

Пока дочь завтракала, Лена включила телевизор. Гороскоп хотела послушать, узнать, к чему готовиться. Астрологам она верила, особенно уважала стильную блондинку Василису Володину, её прогнозы сбывались регулярно.

Но по ящику душные дядьки в галстуках талдычили за политику, назначения в правительстве обсуждали. Тоска зелёная…

…Всего на одну минуточку отвлеклась от бытовых забот, и тут же ожил кошмар.

…Острая боль ужалила горло. Будто косточкой подавилась, надо её сглотнуть или выхаркнуть, а не получается, застряла косточка, колется… Воздуха не хватает, не вздохнуть… Вдобавок от насильника воняет кислой шерстью, сырым погребом тянет… В ухо лезет сладострастное сопенье, щекочет противно… Жадные лапы в нитяных перчатках шарят по голому телу, бесстыже щупают, щиплют… Грязный палец, карябая, проник «туда» и взад-вперёд поршнем начал елозить…

Плёнка резко оборвалась, воцарился мрак… Пух! Новая вспышка… К себе развернул… Зачем?! Возникла морда, квадратная, как кирпич. Верхняя губа криво вздёрнута. В углах рта — слюна белыми комочками. Передние зубы кривые, один на другой наполз. Глаза засунуты глубоко под лоб, в них — бешеное ликованье…

Настолько отчётливым получился стоп-кадр, что Лена обомлела. Как же я раньше его не узнала? Это же…

В июле месяце они с Фаей ездили на лесоторговую базу за акриловой краской. Стояли в очереди к складу, ждали, когда опростается бортовой «ЗиЛ». Из кузова выгружал пиломатериалы мужик в синем замызганном комбезе.

Тётя Фая ткнула напарницу в бок:

— Смотри, на тебя пялится!

— Кто?! — сомлевшая на солнышке Лена встрепенулась, одёрнула задравшуюся на животе майку.

Пялился тот, который грузовик разгружал. Обычный работяга, бесприметный, кабы не выпирающие скулы, прямоугольные, они словно из гранита были вытесаны. Под гневным Лениным взором грузчик вдруг стушевался, засуетился, уронил стопку обрезных досок, они с треском рассыпались.

— Собирай теперь! — засмеялась Лена.

— Вогнала мужика в краску, — тётю Фаю не поймешь, ей всех всегда жалко.

Тот с досками и был уродом, изнасиловавшим Лену сегодня ночью.

Выходит, выследил он меня?! Приступ страха вверг в оцепенение.

Желание куда-то ехать, что-то делать, у кого-то просить совета мгновенно улетучилось. Опять захотелось превратиться в букашку и забиться в щель под плинтус. Глубоко-глубоко…

21

26 сентября 2007 года Среда

Димон Помыкалов пошёл в разнос по причине человеческой несправедливости. Его усердия не оценил босс. Намылил холку, вместо того чтобы приободрить: «Со всеми, братское сердце, бывает».

Сам ведь сказал разобраться по-взрослому! Они с Беликом и разобрались. А им теперь предъява — не того ушатали.

— Мы ж не мусора, чтоб алиби евонное проверять! Жопник по всем приметам бился! Вокруг школы, куда твоя племяшка ходит, кружился? Кружился! Дрочил на малолеток? Дрочил! Куртка красная?

В этом месте Клыч рявкнул:

— Дихлофос, ты цвета различаешь?!

— Может, ты дальтоник? Может, тебе к окулисту талончик взять? — поганенько ухмыльнулся Марик Ангорский, базар при нём вёлся.

Димон рот открыл, хотел мажора осадить, но Клыч опередил.

— Помолчи! — заткнул своего любимчика.

Босса понять можно, последнее время он на нерве. С него вор спрашивает обещанное, а босс исполнить не может, масть ему не идёт. Траблы[86] серьёзные. Однако и наезжать безвинно на честных пацанов негоже.

Димон не обиделся, на обиженных, как известно, хер кладут. Он огорчился. И запьянствовал с Беликом на пару. Как и когда дома очутился — без понятия. Утром продрал шнифты[87]: башка трещит, в одном углу малой визжит, как потерпевший, в другом — Гелька гавкает, как овчарка на приёмке этапа.

— Памперсы кончились? — Димон выбрался из-под одеяла, обнаружив себя без труселей, но в носках и в любимой футболке «5 °Cent». — Щас сгоняю. Чё орать-то?!

По дороге завернул в «Дилижанс» поправиться. И завис там.

В забегаловке яблоку не упасть. Проливной дождина загнал выпивох под крышу. В эдакую мерзопакостную погоду не прибухнёшь на лавочке или за гаражом.

Полным-полна коробочка, но Димону место сыскалось, пацаны знакомые, Колян с Гошаном, потеснились, сдвинули газетку, усеянную обглоданными рыбьими скелетиками, склизкими потрохами и чешуёй. В угол отправили кружки, в которых было на донышке.

— Пиво хлебаете? — поёжился Димон. — В такую-то холодрыгу?

Сам он для разбега взял сотку. И сосисон в тесте — на закусь.

— Пустые оба, как барабаны, — признался Гошан.

— Угости, брат, — по-собачьи преданно заглянул в глаза Колян.