Идеальная жена

Ульяна познала, что такое союз двух свободных, самостоятельных и любящих людей, и поняла, что настоящая семейная жизнь – это совсем не то, что представлялось ей раньше. Не надо ни угождать, ни переступать через себя, а просто жить своей жизнью, только зная, что рядом человек, который подставит тебе плечо в тяжелую минуту и которого ты тоже поддержишь, когда придет время.

На работе коллектив в основном женский, и тема замужества всегда в разработке. Молодые девушки мечтают выйти замуж, взрослые тетки – выдать туда же дочерей.

Ульяна слушала все эти разговоры и не понимала, как можно просто хотеть замуж. Не встретить любимого человека, не убедиться в том, что с ним можно разделить жизнь, а схватить первую попавшуюся жертву, лишь бы выйти, лишь бы доказать, что ты не обсевок, а ценный товар, на который нашелся покупатель.

Ну, с девочек спрос какой, а стремление мамаш всунуть дочек в подвенечное платье вызывало изумление. Сначала она пыталась объяснить, что муж – это не приз, не бычок на веревочке и не болванка, на которой можно красками своего воображения нарисовать любой образ, а отдельный самостоятельный человек, и заточить его под себя не получится никак.

Но тут, как говорится, либо знаешь, либо не поймешь.

Когда дети немного подросли, мама поехала в Тумботино проведать дом и там неожиданно нашла запоздалое женское счастье. Ульяна немного расстроилась, что мама останется на родине, но, с другой стороны, она еще не старая женщина, еще есть время пожить, да и избранника она знала как положительного непьющего мужика. Он заглядывался на маму еще в юности, а теперь, овдовев, привел ее в свой дом хозяйкой.

Дмитрий решил, что нужно отблагодарить маму за помощь, продал дачу и на половину поставил ей в Тумботине шикарный сруб, а на остальные деньги они взяли шесть соток в Петергофе. Не прежние угодья, но зато от работы двадцать минут.

Иногда Ульяна просыпалась по ночам с тяжело колотящимся сердцем и, прижавшись к теплому боку мужа, в страхе спрашивала себя, а как же поговорка: «на чужом горе своего счастья не построишь»? Ведь она лежит здесь, законная жена, только из-за двух смертей. Придет время, думала Ульяна, и придется за это расплатиться. И она молилась только о том, чтобы не пострадали дети.

Но время шло, и ее воздушный замок крепко стоял на фундаменте чужого горя. Вскоре она забеременела и родила здоровую и красивую дочку.

Снова приезжала мама помогать с малышкой, но в этот раз Ульяна уже не так стремилась на работу. Иногда приходили странные мысли, не лучше ли посвятить себя мужу и детям, оставив полставочки преподавателя в медучилище или даже в институте, благо Димины связи позволяют пристроить жену на синекуру.

Ульяна вспоминала, как в детстве прекрасно умела рукодельничать, и думала, хорошо бы завести собаку, и прясть ее шерсть, и вязать детям носки, в которых не страшна никакая простуда, и печь пироги, и шить занавески, и в конце концов записаться в библиотеку, и брать там не только журналы по специальности, но и художественную литературу.

Это были прекрасные, но утопические мечты. Ульяна решила, что раз вытащила у судьбы такой невероятно счастливый билет, то обязана расплатиться за него самоотверженным и бескорыстным трудом.

Дима официально как бы тоже мечтал о всяких пирогах и уюте, но Ульяна чувствовала, что нравится ему такой, как есть, страстно влюбленной в свое призвание.

И она так любила мужа, что так и не сумела понять, что он умер и его больше нет.

Много лет прошло, а ей все кажется, будто он рядом, иногда она советуется с ним и, неверующая, чувствует так, будто он смотрит на нее с небес. В ясные дни или звездные ночи она сердцем чувствует его взгляд и подолгу смотрит ввысь, думая, как соединится с ним.

Правду она открыла сыновьям через несколько лет после смерти Димы, когда они были уже достаточно взрослые, чтобы точно знать, что родных братьев с разницей в три месяца не бывает.

Ульяна ждала чего угодно, ярости, ненависти, презрения, но дети простили ее и за прошлое, и за долгое молчание о нем.

Жизнь текла дальше, спокойная и насыщенная. Дети вдруг совершенно выросли, перестали нуждаться в ее заботах, и Ульяна, имевшая в голове кучу идей, решилась поступать в аспирантуру, как вдруг прошлое постучалось в ее дверь.

Валеру Смышляева почти невозможно было узнать в иссохшем неопрятном мужике с быстрым ускользающим взглядом, и Ульяна сначала не хотела пускать его в дом, но из уважения к тете Ирме все-таки пригласила войти.

Она осталась с ним в прихожей, думая, что сейчас он попросит денег, она даст, и он уйдет, но Валера без приглашения уселся на пуфик и начал рассказывать то, чего Ульяна совсем не хотела знать.

Валера и Дима были однокурсники, оба симпатичные парни и оба умные, но Тиходольский считался юным гением, а Смышляев – просто способным курсантом, из которого при должном усердии тоже выйдет превосходный специалист.