Идеальная жена для шейха

Но он не хотел принимать это приглашение. В его памяти всплыли тазобедренные кости тощей шведки – они выпирали так сильно, что впивались в его тело, как кинжалы. А он хотел мягкости и сладострастия. Пышную грудь, в которую он мог бы зарыться лицом. Теплую плоть, в которую он мог бы впиваться пальцами. Впервые в жизни он хотел кого-то, кто находился за пределами его круга и его привычек. Может быть, именно обаяние новизны так притягивало его в маленькой горничной?

Он обнял Ханну и властно посмотрел в ее глаза, которые распахнулись, когда он провел кончиками пальцев по ее позвоночнику.

– Кулал… – прошептала она.

– Что? – спросил он в ответ, наклонив голову так, что их губы оказались близко друг от друга.

Он был так близко, что мог бы поцеловать ее, но не двигался, давая ей шанс отказаться. Потому что это было единственно правильным решением, даже если каждый атом в его жаждущем теле восставал против этого.

Но Ханна не отстранилась. Ее губы раскрылись и потянулись навстречу ему. Кулал не хотел вести ее в свою спальню мимо телохранителей, хотя они и были свидетелями его бесчисленных интрижек. Наверное, лучше остаться здесь. Это менее опасно для нее и более захватывающе для него. Шейх прижал ее крепче, давая почувствовать силу своей эрекции.

– Ч-что вы делаете? – задыхаясь, спросила она.

Кулал с иронией подумал, что женщины редко бывают оригинальны в такие моменты. Как ей кажется – что он делает? Пишет доклад по солнечной энергии? Он поцеловал ее сливочную шею ленивым, снисходительным, медленным первым поцелуем.

– Я думаю, мы оба знаем ответ на этот вопрос. Я собираюсь заняться с тобой любовью. Если ты этого хочешь. А мне кажется, ты хочешь.

Ханна сглотнула, пытаясь бороться со своими чувствами. Ей следовало остановить его, пока все не зашло слишком далеко. Но она не могла. Она просто не могла. Как можно заставить себя отказаться от самого красивого мужчины, самых волшебных ощущений, самого удивительного приключения в ее жизни? Она даже не представляла, что в объятиях мужчины можно чувствовать себя так – ей казалось, что они могут оттолкнуться от земли и просто взлететь. Она беспомощно вздохнула, ее подведенные золотом веки затрепетали. Что это? Она чувствовала влажные и горячие прикосновения к своей шее. Это его язык? Она вздрогнула, когда он снова лизнул ее в ямку за ключицей. Она догадывалась, что Кулал ждет от нее какого-то ответа, и просто обвила его шею руками.

– Это означает «да»? – спросил он хрипло.

– Это не означает «нет», – сказала она с дерзостью, которой в себе даже не подозревала.

Шейх засмеялся, затащил ее в комнату, захлопнул за ними дверь и снова накинулся на Ханну. Между жадными поцелуями он что-то горячо говорил на языке, которого она не понимала. Но, наверное, это и не нужно было. Разве она не слышала, что язык любви универсален?

Она думала, что ей станет стыдно, когда он расстегнул молнию на ее платье и волны голубого шелка соскользнули вниз, обнажив тело. Но вместо этого она чувствовала только возбуждение и гордость под его жадными взглядами, ласкавшими изгибы ее тела. Стилист, который подбирал ей платье, настоял и на новом нижнем белье, и теперь Ханна была рада, что согласилась. На ней был тонкий кружевной бюстгальтер, соблазнительно поднимавший ее пышный бюст. Кулал умело расстегнул его, обхватил ладонями высвободившиеся груди и опять пробормотал что-то на своем языке. Ханне показалось, что это была благодарность. Он обхватил горячими губами ее розовый сосок, и Ханна не смогла сдержать стон. Ей вдруг захотелось прикоснуться к нему, почувствовать его кожу под своими пальцами.

С проворством, которое делало ее лучшей горничной «Гранчестера», она расстегнула перламутровые пуговицы его рубашки и с наслаждением провела руками по шелковистой коже его мускулистой груди. Шейх зарычал, подхватил ее на руки, будто она была не тяжелее перышка, и положил на узкую кровать.

Даже срывая с себя одежду, Кулал не отводил взгляда от ее тела. Полностью обнаженный, он наклонился и медленно стянул единственный клочок ткани, который на ней оставался, – крошечные кружевные трусики. Она не чувствовала стыда, она не чувствовала ничего, кроме радостного голода внутри. Когда Кулал лег на нее – иначе они бы не поместились вдвоем на ее узкой кровати, – она издала стон облегчения.

– Тебе нравится это? – спросил он с возбужденной улыбкой.

О чем он спрашивал? О пальцах, медленно пробиравшихся между ее бедрами? Или о твердом члене, упиравшемся в ее живот? Или это был один из тех вопросов, которые не требовали ответа? Его палец достиг влажного жара между ее ног и заставил ее извиваться от наслаждения.

– Это безумие! – выдохнула Ханна. – Я не могу больше…

– Еще как можешь, – со смешком ответил Кулал, лаская языком ее грудь, пока ей не показалось, что ее соски вот-вот взорвутся.