Идеальная жена некроманта (СИ)

Реальность мало отличалась от этой версии, поскольку именно в цепких ручках матери Тая и проводила все дни: помогала присматривать за украшением дворца, выбирала музыку для танцев и цвет салфеток и фарфора на столах. Вместе с Лариной и Селией составляла букеты и торопила портних, трижды на дню примеряла свое нарядное платье и образцово-показательно умилялась платью Милли. Под присмотром королевы помогала подруге выбирать диадему, ожерелье и браслеты из королевских фамильных драгоценностей, отпаивала нервничающую Милли успокоительной микстурой и вела язвительно-нравоучительные беседы с братцем, который все последние месяцы подавал надежды стать примерным семьянином. Во всяком случае, он взирал на Миллису Лерен почти как Красман на Таяру и Таяра на Красмана.

Днем у Таи кругом шла голова от приготовлений к одной свадьбе, а по ночам она наблюдала за аналогичной суматохой в преддверии другой. Время на Земле бежало быстрее, чем в Ниарто, и Таяра расписалась с Германом в ЗАГСе и обвенчалась с ним в церкви за день до того, как перед алтарем предстали Расс и Милли. Тая незримым духом покружилась над головами новобрачных под куполом церкви и искренне подумала:

«Счастья тебе, сестренка!»

Правда, тут же об этом пожалела: Таяра явно услышала ее, поскольку лицо ее под фатой исказилось страхом, по щекам потекли слезы и она намертво вцепилась в руку Красмана. Тот принялся успокаивать невесту поцелуями, а мамочка Германа, всхлипывая и утирая собственные слезы, приговаривала:

– Ах, на свадьбах всегда плачут – от счастья!

Тая отлетела на максимально возможное расстояние и наблюдала за дальнейшим издалека. Она давно простила сестру за прошлое подлое предательство с отказом вернуть ей собственное тело и радовалась, что жизнь у Таяры наладилась: перестав постоянно бояться брака с ненавистным некромантом и прекратив видеть жуткие кошмары по ночам, принцесса стала совсем другим человеком.

Утром Тая проснулась в грустно-лирическом настроении: она, как добрая фея, удачно сосватала целых двух Золушек, а ее собственный ненаглядный принц так и пропадает в тридевятом царстве, тридесятом государстве. Сегодня она будет гостем на второй свадьбе за сутки, а собственная брачная ночь где-то далеко за туманами, дальними странами, думала Тая, умываясь и одеваясь.

В дверь постучали, голос Сари произнес:

– Ваше высочество, к вам госпожа Миллиса Лерен пожаловать изволила. Примите?

Тая глянула на зомбиков, как раз закончивших приборку в комнате, тихо скомандовала им спрятаться в шкафу и пошла открывать дверь подруге. Милли стояла, нервно теребя платок в руках и смущенно потупив голову, на щеках ее горели красные пятна.

– Что, предсвадебная паника нахлынула? – с улыбкой спросила Тая, закрывая дверь от любопытных ушек Сари, и с удивлением увидела, как Милли поспешно наколдовывает на дверь и стены какое-то заклинание.

– От подслушивания, – объяснила Милли.

– О-ооо... боюсь спросить: ты планируешь бросить моего пустоголового братца, сбежать от алтаря и тебе требуется моя помощь?

– Нет! – Милли побагровела и замялась. – Ты же знаешь, я Расса очень... очень...

– Ты влюблена в него по уши, знаю. Что дальше?

– Хотела спросить, – еле слышно пролепетала Милли и покраснела так сильно, что Тая забеспокоилась, не хватит ли ее удар.

– Спрашивай, – разрешила она.

– Я о постели.

– О какой постели и что с ней не так?

– О брачной постели... Отец не заикнулся, а мамы у меня давно уже нет...

Брови Таи уползли на лоб. В комнате повисло напряженное молчание.

«Ага, прояснение ситуации имеет место быть. Милли пришла посоветоваться, как подруга с подругой, но интересный коленкор – с чего она взяла, что незамужняя принцесса знает об отношениях мужчин и женщин больше, чем она? Я вроде как почти на два года её моложе, и у жениха моего чисто физически не было возможности меня соблазнить (увы, увы мне несчастной!) – слишком далеко от меня он в последний год находится. Скорее это я могла бы подумать, что Расс успел обольстить Милли и... хм-мм... склонить ее к греху».

Тая мысленно захихикала над попыткой воспроизвести рассуждения старичка-литератора на эту щекотливую тему, которая частенько затрагивалась в сентиментальной литературе. Взрослой женщине земного 21 века понятия «обольщения» и «плотского греха» казались допотопными и давно отжившими свой век – доведись Тае заполучить в свои ручки Кайла, то она бы расстроилась лишь в том случае, если бы не сумела его «склонить» и «обольстить».

Усилием воли сосредоточившись на смущенной ярко-пунцовой подруге, Тая задумчиво на нее уставилась, решая извечный вопрос: что делать? Уверенно врать, что ничего не знаю и не ведаю; просветить девушку, ссылаясь на медицинские книги или... Ее сомнения разрешила Милли, которая вдруг набралась храбрости, открыто посмотрела Тае в глаза и произнесла: