Идеальная жена некроманта

В ожидании единственного оставшегося в больнице патологоанатома, Тая побродила по прозекторской, чувствуя светлую грусть ностальгии, но никак не приток темных сил. Зашла в свой рабочий кабинет, по пути здороваясь с немногочисленными встретившимися бывшими коллегами, которые теперь не останавливались, чтобы обсудить с ней животрепещущие новости больницы и результаты вскрытий и анализов, а быстро проходили мимо, спеша по своим делам. Тамара Игоревна Красман была теперь исключительно женой заместителя главврача. На Земле с момента ее отбытия в королевство Ниарто прошло три с лишним года, и персонал больницы успел напрочь вычеркнуть ее из списка врачей-специалистов.

За ней по пятам следовал Герман, подмечая, с каким горячим интересом она рассматривает поступившее в больницу новое оборудование, какая белая профессиональная зависть проскакивает при этом в карих глазах, как она чуть ли не облизывается на современные микроскопы, недавно закупленные больницей и лично привезенные Германом из Москвы.

— О чем думаешь? — не выдержал Герман.

— Раз ведьма давным-давно сумела переместить в мое королевство Таяру, то переброска материальных объектов из мира в мир в принципе возможна, а мне край нужно высокотехнологичное оборудование для кое-каких исследований. Ой, не кривься так, уж поняла, что от тебя милостыни не дождусь, с барского плеча ты мне микроскоп не скинешь, но я могла бы поступить иначе — прислать тебе срезы тканей нежити на определение вирусов и бактерий.

Ей удалось заинтересовать Красмана:

— Предполагаешь, что разумность твоих зомби определяется разумностью поселившихся в них микроорганизмов?

— А что еще это могло бы быть? Такое, что сразу и не разглядишь? Ты же слышал историю — с неба упал какой-то метеорит и полезла в их мир эта зараза. Очень похоже на бактериологическое заражение!

— Интересная у тебя жизнь, Светлова, — задумчиво сказал Красман, — ты и в магическом мире нашла себе уйму развлечений по душе.

— Так что насчет дружеской помощи «от мира к миру»? Поделишься лабораторным оборудованием? Или возьмешь на МРТ пару зомбиков? И что ты морщишься?! Ты только представь, как быстро закончилась бы очередь на томограф при появлении Лёлика и Жорика! И не надо обзываться на меня нехорошими словами!

— Тая, я не обзываюсь, я молчу.

— Тогда убери свое мнение со своего лица!

Герман вздохнул и пробормотал:

— Скорей бы пришел Широков.

Дмитрий Иванович не заставил себя ждать. Он искренне удивился, когда Тая бросилась ему на грудь, причитая, как она успела по нему соскучиться — Таяра давно не пыталась поддерживать близкие отношения с верными друзьями своей сестры.

— Что это на тебя нашло? Гормоны пляшут на ранней стадии беременности? — хмуро проворчал Широков, обнимая Таю в ответ, но его морщинистое лицо смягчилось и было видно, что ему приятна такая бурная встреча.

— Нет, просто давно вас не видела.

— На той неделе в квартире твоей матери встречались, — напомнил Широков.

— Пусть так, пусть встречались, — отмахнулась Тая, — но я все равно очень рада встретить вас вновь.

— Ты для чего в прозекторскую нагрянула, никак вспыхнувшую после аварии фобию преодолеть сумела?

— Нет, не сумела. Так… хотела проверить, станет мне страшно в морге или нет. Вы расскажите лучше, как у вас дела, а то только через маму о ваших новостях узнаю.

— Какие в мои годы новости? Скриплю помаленьку, муж твой всё не может на заслуженную пенсию меня отпустить в связи с отсутствием замены. Ты уж объясни ему, что если он будет так привередлив к молодым кадрам, то ему скоро придется самому в патологоанатомы переквалифицироваться, чтобы эту вечную вакансию закрыть.

Несмотря на отсутствие новостей, Дмитрий Иванович разговорился. Они втроем сидели в рабочем кабинете патологоанатома и дружно вспоминали прошлую совместную работу, последние попавшие под скальпели Красмана и Широкова интересные случаи, новые методы лечения различных болезней. Тая маялась от невозможности поделиться своими новостями о новых веяниях в магической хирургии, но оттого с еще большим интересом слушала своих собеседников и старалась как можно лучше сохранить в памяти их лица. На долгие годы сохранить.

— Дмитрий Иванович, а большая фотография Клары Матросовой так и висит у вас в квартире на стене на самом видном месте? — спросила Тая.

От неожиданного вопроса Широков закашлялся, потом сухо ответил:

— А с чего мне ее снимать? Пятьдесят лет провисела, пусть и дальше висит.

Скулы старика смущенно покраснели, он быстро заговорил о биопсиях, а Тая подумала, что есть на свете однолюбы, для которых и полвека — не срок. Прерывая ругань Широкова на всё онкологическое отделение разом, Тая снова подняла болезненную для старика-патологоанатома тему:

— Дмитрий Иванович, расскажите, пожалуйста, что тогда в Крыму произошло, теперь ведь уже можно, после стольких лет.

Она еще долго уговаривала и упрашивала, но в итоге Широков сказал:

— Не понимаю, зачем тебе понадобилось ворошить ту дьявольскую, парадоксальную историю, я ее в психиатрической лечебнице сто раз пересказал, но если загорелась узнать, то слушай.