Идеальное дело

Я находился в огромной, ярко освещенной пещере. Размеры пещеры внушали уважение – в ней поместился бы римский Колизей. Обустроена огромная пещера была тоже как римский амфитеатр. Войдя, мы сразу оказались в нижней зоне сидений, разбитой на отдельные ложи, по-видимому предназначенные для знатных горожан. Ложи отделялись от самой арены, где и должны были начаться соревнования, парапетами. Сама эллипсовидная арена (размером почти с футбольное поле) находилась как бы в яме, и парапеты, со стороны лож имеющие высоту не более полуметра, со дна арены выглядели десятиметровыми неприступными стенами. Над ложами следовали места для простой публики, и они разделялись на два яруса. Первый ярус составлял примерно двадцать рядов скамеек и был заполнен богато одетыми горожанами и воинами в сверкающих доспехах. Между первым ярусом и ложами по всему периметру амфитеатра стояла цепочка городской стражи. Над ярусом для богатых горожан находился второй ярус, тоже состоящий примерно из двадцати рядов. Первый и второй ярусы разделяла трехметровая стена, и скамьи второго яруса были расположены на гораздо более крутой наклонной поверхности стен пещеры. По моим прикидкам, оргбуржский амфитеатр вмещал до тридцати тысяч зрителей, и сейчас свободных мест не было – весь местный свет и простой народ пришли посмотреть состязания. Соревнования пока не начались, и местный Колизей напоминал футбольный стадион перед матчем. Между рядов верхних ярусов бегали торговцы штучным товаром с огромными подносами, стражники в оцеплении громко переговаривались, и весь амфитеатр гулко гудел, как исполинский пчелиный улей.

– Тим, не зевай, грымский ты наш, – дернула меня Лия за рукав, оторвав от восхищенного созерцания необычного зрелища. – Успеешь еще насмотреться – надо места занять, Хельна рассердится, если опоздаем.

– Уху, иду, – ответил я и, продолжая вертеть головой по сторонам, пошел за гоблинкой.

В вип-зоне дорожка вела вдоль метрового парапета, отгораживающего ложи от первого яруса (прямо на парапете спиной к ложам и лицом к ярусу стояло оцепление), и от нее каменные ступени спускались к отдельным ложам. Быстро пройдя мимо нескольких огороженных бортиками рядов зрительских скамеек (в отличие от обычных мест, снабженных подушками и удобными сиденьями), где расположились компании богато разодетых гоблинов, огров, орков и троллей, мы стали спускаться по лестнице к отдельной ложе, из которой нам махнула рукой дородная троллька в золотой короне и ярко-красной мантии. Как только мы зашли в ложу, троллька снова помахала нам, и мы подошли к ней сквозь толпу могучих троллей в доспехах, окружающих свою госпожу.

– Привет, маленькая проказница, – улыбнулась хозяйка ложи.

– Привет, Хельна, – поздоровалась Лия, и я впервые увидел, как наша интриганка с кем-то почтительно разговаривает.

– Это тот самый орк, который веселил Оргбург в таверне Моба? – спросила Хельна, с интересом глядя на меня.

– Тот самый, госпожа, – ответила Лия.

– Рада тебя видеть, – обратилась ко мне Хельна.

– Я тоже… э-э-э… – замялся я, так как совершенно не знал местного этикета и, как обращаться к Хельне, просто не представлял, – очень рад!

– Он у нас грымский, – извиняющимся тоном пояснила гоблинка.

– Вижу уже, – засмеялась троллька, чем окончательно повергла меня в смущение. – Лия, посади орков и возвращайся ко мне – надо кое-что обсудить.

После этого Хельна махнула рукой в уголок своей ложи и потеряла к нам интерес. Ложа представляла собой пять рядов лавок десятиметровой длины и полуметровой ширины, огороженных с боков и сзади двухметровыми стенами. Между стенами и скамейками оставался полутораметровый проход с лестницами, и все сиденья были снабжены кожаными подушками. У самого парапета, отделяющего ложу от арены, находилось единственное каменное кресло, напоминающее миниатюрный трон, и его, естественно, занимала Хельна. Нам с Джиной достались конечно же самые последние места в ложе (в пятом ряду), да еще и с краю. Впрочем, моя прекрасная оркитянка была очень довольна и этим. Лия провела нас к местам и упорхнула обратно к хозяйке ложи, где обе аристократки склонились друг к другу и зашептались с видом опытных заговорщиц. Меня наши непрестижные места (по меркам данной ложи) ничуть не расстроили, и я продолжил в восхищении вертеть головой по сторонам, полностью оправдывая свое деревенское происхождение. Джина ехидно поглядывала на меня, тихонько хихикая над моей восторженной реакцией на оргбуржское чудо света, и только Рыжик улегся у моих ног с невозмутимостью прирожденного аристократа. Уши кот плотно прижал и общаться телепатически полностью отказался – очень много вокруг было неприятных для него мыслей. Впрочем, в случае надобности я его всегда мог позвать при помощи кольца-когтя.